– Место подъема кто-нибудь нашел? – осведомился я, имея в виду вбитые в стену костыли. В случае неудачи скалолазов я просто не знал, что делать. Оставалась лишь слабая надежда подняться по заготовленным ими импровизированным ступеням и попытаться забросить наверх стены веревку с крюком на конце. Если не удастся и это, то миссия окажется проваленной.

– Данька вернулся! – передали мне по цепочке радостную весть.

– Еще чуть-чуть подождать нужно! – прошептал со стены Березин, как только я оказался рядом. – Наверху постоянно караульные ходят, боязно, что услышат, больше выжидаем, чем работаем. Легче стало, когда наши из пушек палить стали – и звуки заглушают, и забеспокоились улорийцы, засуетились.

– Не спешите, – ответил я, – мы подождем.

– Как влезем, сразу спустим веревку, – Березин снова растворился в темноте.

На этот раз долго ждать не пришлось, минут через десять с негромким всплеском в воду упал конец веревки.

– По одному, – мгновенно перехватил у меня командную инициативу Лукьянов, – не суетиться, наверху рассредоточиваться по стене!

В итоге меня допустили к подъему только восьмым или девятым, сразу после вездесущего Игната. Были у меня некоторые сомнения относительно своих способностей лазать по веревке – не хотелось ударить в грязь лицом перед разведчиками, но они быстро разрешились. Оказалось, что на веревке были заботливо навязаны узлы, благодаря которым подъем не вызвал у меня затруднений.

На стене уже вовсю кипела работа. Тела двоих улорийских стражников бойцы споро укладывали в уголок в месте стыка стены и Северной башни. Лежа на полу, Березин что-то высматривал внутри помещения сквозь щель под дверным полотном. Прижавшись к каменной кладке башни, четверо моих бойцов соорудили живую пирамиду с целью разведать обстановку на верхней площадке. Остальные разведчики, старательно пытаясь слиться с зубцами стен, отжимали одежду и готовили оружие.

С южной стороны города доносились звуки продолжающейся артиллерийской дуэли. Хотя дуэлью это можно было назвать лишь с большой натяжкой, не были наши трофейные пушки серьезными противниками городской артиллерии – так, пошуметь, да под ответный огонь не попасть бы.

А вот на западе шум стоял уже совсем нешуточный – штурм начался. Хорошая подготовка, стремительность действий и многократное численное превосходство, созданное на небольшом участке, должны были обеспечить таридийской стороне быстрое овладение западными воротами города. И то, что грохота пушек обороняющихся с той стороны не слышно, было добрым знаком, означавшим, что толком пушкари не успели поработать и штурмующие уже взобрались на стены. Хотя и запоздало, но происходящее всерьез обеспокоило нынешних хозяев замка. Во внутреннем дворе царила изрядная суета, в свете факелов несколько десятков вооруженных до зубов улорийцев торопливо покидали замок. Обнаружился внизу и мой недобитый приятель – отсвечивая гладко выбритой головой, Курцевич налево и направо отдавал распоряжения. К величайшему моему сожалению, сам он покидать Корбинский замок не собирался.

Выпроводив отряд соотечественников на помощь защитникам города, бывший коронный маршал бросил озабоченный взгляд на донжон, потом перевел его на Северную башню, отчего мне пришлось еще больше вжаться в камни – так и казалось, что он меня вот-вот заметит. Но нет, улорийский воевода развернулся и решительно зашагал в сторону господского дома – двухэтажного сооружения гораздо более поздней постройки, нежели сам замок. Хозяева замков часто строили во внутренних дворах комфортабельное жилье, оставляя замковым постройкам чисто складские и оборонительные функции.