Для меня же, при всем уважении к новой родине, царю Ивану Федоровичу и царевичу Федору, проблемы спорных земель отошли на второй план, как только я узнал о похищении любимой. Именно поэтому я сейчас принимал участие в самой большой авантюре в своей жизни – пытался скрытно влезть в замок и вызволить графиню Ружину.

С северной стороны города был участок, где стена Корбинского замка являлась частью городской стены. Вернее, когда-то именно в этом месте городские стены Корбина начинали строить от стен замка. Эта самая замковая стена мало того что была выше своего городского продолжения на добрых три метра, так еще и омывалась водами небольшого пруда, что делало ее совершенно непривлекательной в качестве места штурма. Зато через нее лежал кратчайший путь к моей цели, и именно здесь было последнее место, где мог ждать моего появления Курцевич.

Я уцепился за эту возможность сразу, после первой же рекогносцировки. При обзоре стены замка в подзорную трубу мой взгляд цеплялся за плохо обработанные камни и широкие, местами наполовину высыпавшиеся кладочные швы. Я никогда не разделял страсти некоторых своих знакомых к скалолазанию, и никакого практического опыта в карабканье по отвесным поверхностям у меня не было. Тем не менее, я был на сто процентов уверен в своей способности преодолеть это препятствие при помощи вбиваемых в швы кладки железных костылей. А прикрытием должны были послужить шумовой фон от работы нашей артиллерии и общая суматоха в рядах неприятеля, ожидающего штурма в противоположной части города.

Однако Игнат Лукьянов, щеголяющий после Грушовской битвы в новеньком, с иголочки, мундире подпоручика, сначала поднял меня на смех, а затем, убедившись в серьезности моих намерений, принялся страстно отговаривать от этого, как он выразился безумия. Спорили мы два дня, но поскольку других дельных идей за это время так и не появилось, моему телохранителю, в конце концов, пришлось сдаться.

– Нет, Михаил Васильевич, сам ты на эту стену не влезешь, – досадливо сплюнув от невозможности оградить меня от сомнительного предприятия, заявил Игнат, – но я знаю, кто сможет туда залезть и спустить для нас веревку.

И через час привел ко мне двух молодых разведчиков – Даниила Березина и Николая Осипова. Оба выросли в предгорьях Верейских гор и имели опыт горных путешествий, в том числе и лазаний по скалам.

Остаток дня прошел в подготовке операции и согласовании действий всех подразделений. И вот наступила ночь.

В темноте определить место, откуда наши скалолазы, стартовавшие часом раньше, начали подъем, было затруднительно, потому все семнадцать диверсантов растянулись цепочкой вдоль подножия стены в поисках их следов.

– Ваше сиятельство, нет веревки! – шепотом доложил кто-то из разведчиков. По голосу идентифицировать говорившего я не смог, а в темноте да в одинаковых черных полумаска различить кого-либо было и вовсе невозможно.

В меру своего понимания и имеющихся возможностей, как и для войны в зимних условиях, я внес кое-какие коррективы в экипировку солдат. Готовящиеся пойти на штурм отряды облачились в темно-серые плащи-накидки, идущие же со мной на дело разведчики были одеты в наскоро сшитые облегающие рубахи и штаны черного цвета. На спине крепились небольшие кожаные вещмешки с двумя пистолетами, несколькими гранатами и парой мягких сапог – я посчитал, что бегать ночью по камням все-таки лучше обутыми. Из накладного кармана вещмешка торчала рукоятка боевого ножа, другого оружия при нас не было.