Высокую цену заплатила таридийская армия за эту победу: порядка двенадцати тысяч солдат и офицеров навсегда остались в степях близ села Грушовка, да еще две с половиной тысячи тяжело раненных, тех, кто в лучшем случае останется калекой на всю оставшуюся жизнь. Таковы были печальные итоги битвы. И все-таки это была победа. Первая полноценная победа в большом сражении за неизвестно сколько лет, да еще над противником, наводившим страх на весь континент и, по всеобщему признанию, имевшим на то время лучшую сухопутную армию в мире, под командованием признанного гения военного дела.

У меня, правда, сложилось собственное мнение на этот счет, но я не спешил его афишировать. Ну никак не впечатлили меня действия так называемого короля-победителя на грушовском поле. Словно технически ограниченный боксер-нокаутер, не мудрствуя лукаво, он пытался решить исход боя несколькими мощными ударами. При этом Янош излишне полагался на несокрушимость своей пехоты и пробивную мощь тяжелой кавалерии и совершенно не считался с возможными потерями. Стоит ли говорить про недооценку противника и пренебрежительное отношение к артиллерии, в которой мы имели почти двойное превосходство? Одним словом, король Улории действовал нахраписто, решительно, но чересчур прямолинейно. Потому-то я и не склонен был переоценивать ни полководческий дар Федора, ни свой вклад в победу. Будь моя воля, по-другому бы действовала таридийская армия, по полной программе используя преимущества нашей артиллерии. Впрочем, все мы крепки задним умом – перед битвой я лишь молча смотрел на приготовления царевича Федора, пытаясь ухватить смысл подобной расстановки и не имея ни малейшего представления, как будет происходить столкновение двух огромных по численности армейских масс. Все-таки опыт – великая вещь, а имевшаяся за моими плечами победная тимландская кампания по масштабу была никак несопоставима с Грушовской битвой.

Ну, да ничего, бесценный опыт я получил, сумел внести ощутимый вклад в победу и, самое главное, остался жив и почти невредим. Теперь у нас будет время осмыслить всё произошедшее, обсудить, сделать выводы. Ох, чувствую, много придется общаться с оружейниками! Еще не знаю как, но я все соки из них выжму, чтобы добиться качественного скачка в нашем вооружении. Пусть в прежней жизни я не был ни инженером, ни изобретателем, ни военным, но я, по крайней мере, знаю, в какую сторону двинулось развитие огнестрельного оружия. А это уже немало. Даст бог, натерпятся еще от нас враги Таридийского царства!

Однако не зря говорят: «хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах». Так вышло. Я вместе с нашей дружной компанией упивался победой: мы гарцевали на лошадях вдоль общего строя армии под громогласное «ура!», устраивали общевойсковой праздник, пировали со своими и пленными улорийскими офицерами. Наконец, мы рассуждали о дальнейших действиях. Янош Первый был разбит, его армия фактически уничтожена, Корбинский край лежал у наших ног. Все сходились на мнении, что более благоприятного случая вернуть эти земли в состав Таридии трудно представить. И царевич Федор отдал приказ армии готовиться к выступлению на Корбин, а сами мы с обоими наследниками престола и Григорянским решили воспользоваться возможностью перед новым походом побывать в столице. Кто-то жаждал получить свою минуту славы, кто-то просто хотел повидаться с близкими. Именно в дороге меня и настиг очередной удар судьбы.