— Что ж делать, Бабушка. Жить-то хочется.

— Кажется, мы все позабыли, — задумчиво произнесла Зеленая Вода, — ведь нынешняя Долгая Тьма не такая, как прежде. Этаких холодов никто не упомнит. А на севере и западе — Другие, и туда ходу нет. А здесь — новая земля. По крайней мере, на вершинах холмов снег сдувает ветром. Там, на севере, мы все время утопали в снегу по колено.

— Но можно попытаться найти жилище какого-нибудь народа, — заметил Прыгающий Заяц.

— А хватит ли у них припасов, чтобы прокормить нас? — удивленно подняла бровь Зеленая Вода. — Может, мы и сами сгинем, и их погубим.

— Как спастись… — пробормотал Поющий Волк. — Мы тут сидим и гадаем, как бы нам выжить, а где ж наш великий Сновидец? — Он указал на вход в нору:

— Убежал… Стыдится смотреть нам в глаза!

Наступила тишина. Только огонь потрескивал и Обрубленная Ветвь посасывала свою кость.

— Он, должно быть, пытается приманить зверя, — в конце концов произнесла Зеленая Вода.

— Ха! Да он небось на ногах не стоит от голода. То-то занятие для человека, у которого есть Вещая Сила, — приманивать зверя. Да и потом, какие звери могут быть здесь, среди голых скал?

— Может, мышки какие или…

— Я видел сегодня, как он споткнулся и упал. Он потерял свою Силу! Он всех нас погубит! Издающий Клич тяжело вздохнул:

— Не думаю…

— Может, Духи Долгой Тьмы уже вынули из тела его душу, унесли ее во мрак ночи, чтобы набраться сил и потом поглотить всех нас.

— Вы… — прошептала Обрубленная Ветвь, поедая их глазами. Ее морщинистое лицо искажал такой гнев, что все замолкли. — Что вы все сделали для Народа? А? Ничегошеньки. Осуждать — тут вы все мастера, а самим что-то сделать — тут уж нет. Вы ждете, чтобы другой Дал вам надежду на спасение. А при первых трудностях торопитесь судить его. Да вы хуже, чем Духи Долгой Тьмы, вы сами себе души высасываете своим нытьем и своей завистью!

Поющий Волк даже рот открыл от возмущения, суровые слова готовы были сорваться у него с языка.

— Ты, сумасшедшая старуха…

— Не прекословь мне, мальчишка! Я тебя сейчас этой костью проткну! — Она вцепилась в его воротник, свирепо дыша ему прямо в лицо.

Он отпрянул, отбиваясь от нее руками:

— Ты, старая ворона! Совсем с ума свихнулась, — что ты, что этот твой Бегущий-в-Свете…

Старуха все наседала на него, тыча в него костью, сверкая глазами:

— Уж позволь кое-что сказать тебе, мальчик мой! У тебя никогда не было случая показать себя в деле. Потому-то ты всегда и пресмыкался так перед Кричащим Петухом. А помнишь ты хоть, как он отказался пропеть похоронную песнь над твоей дочерью? Что, уже забыл?

— Я не понимаю, к чему ты…

— Ведь поэтому все так и произошло! — продолжала она, тыча костью ему в колено. — Поэтому ты и обиделся на Кричащего Петухом, разуверился в нем и стал следовать Волчьему Сну. А раньше что было, а? Почему ты бросил Род Блеющего Барана? Может, потому, что тебя не сделали первым среди охотников, когда ты это, как тебе казалось, заслужил?

Поющий Волк опустил глаза.

— Ты всегда поступаешь по зову чувства, мальчик мой. Подумай-ка об этом. Вечно ноешь и жалуешься. Нет чтобы поразмыслить здраво — что ты делаешь и почему. И если Народ погибнет, это будет из-за тебя и таких, как ты.