Красный Кремень посмотрел на пламя костра, бросавшее отблески на перекрытия чума.

— Но другие роды не пойдут. Они скажут — в этом нет воинской доблести. Враги, что живут на юге, разбегаются сами, как чайки с обрыва.

— Знаю. — Ледяной огонь поглядел на озабоченное лицо друга. — Но что если я не смогу спасти свой народ прежде, чем море поглотит его?

— Тогда наш род пойдет к югу один. Одно-то можно сказать наверняка: этих трусливых Врагов, с которыми мы воевали, осталось мало, а будет еще меньше. В любом случае наш род рассеет их, как докучливых мошек.

Ледяной Огонь сомкнул мозолистые ладони.

— Может быть… Но мне привиделся один юноша. Высокий, гневный юноша. Я видел, как он кидает в нас копья, несущие смерть. Он вождь. Настоящий воин. Он…

— Продолжай.

— Я, может быть, должен убить его. Красный Кремень, не двинувшись с места, взглянул на него:

— Ну и что с того? Тебе разве не приходилось прежде убивать людей?

Ледяной Огонь поднял на него полные муки глаза:

— Я не знаю, смогу ли…

— Да отчего же?

— Мне… мне кажется, он — мой сын.

Волчий Сновидец с тревогой смотрел на заснеженную равнину. Несколько острых пиков нарушали ее однообразную красоту. Ветряная Женщина дула так яростно, что люди еле держались на ногах. Неутешительно выглядели эти места! В расселинах виднелись чахлые березы и ивы. Не раз и не два проваливались они в эти ямы, и немалых сил стоило каждый раз выбраться оттуда. Каждый шаг по скользкому льду надо было отмерять заранее — предательская ошибка могла стоить жизни. Упадешь, сломаешь ногу — и все, конец…

А ведь от него зависит судьба целого Народа! Бремя, которое он нес, было тяжелее мамонтовых бивней. Вкус волчьей крови стоял у него на языке, огонь вещего Сновидения вел его вперед. И это было на самом деле.

Эти мучительные дни все тянулись, а он старался убедить себя, что Волк не обманул его. Не мог же он так страшно играть с целым Народом. Бегущий-в-Свете не допускал такой мысли. Он стоял, опершись на копье, и глядел на разбросанные скалы, на окутанные снегом валуны.

— Опять Вещая Охота? — прошептал он, чувствуя, как приближается Пожиратель Душ, сын Долгой Тьмы, и ждет только конца этих кратких часов, когда Отец Солнце поднимется над горизонтом. — Я так устал, — добавил он. — Если бы я только мог лечь в снег и отдыхать — и пусть Долгая Тьма возьмет мою душу, пусть ее унесет в необозримые просторы Ветряная Женщина. Смерть — это покой… —Он сжал челюсти и заставил себя собраться с силами. — Трус!

Глубоко вздохнув, он из последних сил двинулся к вершине холма. Люди шли следом — голодные, осунувшиеся, с осуждением глядящие на него. Большинство их уже не верило в то, что ход через ледник и впрямь существует.

— Волк… — хрипло взмолился он. — Укажи мне путь! Он обернулся и увидел, что Издающий Клич и Прыгающий Заяц остановились и стали острой бизоньей костью раскапывать высокий, конической формы сугроб. Они строили хижину.

— Придется стать здесь лагерем? — прошептал он.

Он увидел Обрубленную Ветвь, и зрелище это наполнило его душу болью. Она ковыляла вслед за другими, сгорбленная, с потемневшим лицом, и в глазах ее стоял отблеск Сна.