— Харитон, я не уверена…

— Отступать поздно, к тому же он уже был в тебе. И помнится, тебе даже понравилось. Помнишь, как ты просила еще? 

Вполне разумно, только вот…Додумать я не успеваю.

Все как в тумане, стоит давлению между ног чуть усилиться.

Головка члена раздвигает складки и не без труда толкается внутрь. Харитон растягивает меня, а я почти перестаю дышать, двигаться. Мне остается только чувствовать, только слышать, как шумно в унисон бьются в тишине наши сердца, как кровь потоками течет по венам, как в груди растает незримое счастье мгновения.

Тело тут же натягивается струной. Я словно музыкальный инструмент, на котором виртуозно играет Харитон. Прикосновениями к разгорячённой коже, неистовыми поцелуями, длинными, медленными толчками, все сильнее подчиняя меня себе. Грубые, глубокие. В каждый из них он вкладывает силу, страсть, желание. То терпение, которому научился, пока я дразнила его день изо дня. Даже злость. 

Он рвано дышит мне в губы, целует щеки, веки, лицо и шепчет, опаляя, покрывшуюся испариной кожу:

— Такая узенькая, такая горячая. Ева, блядь, Ева. Были бы мы одни, дома, в безопасности, я бы не выпускал тебя очень долго, наслаждаясь каждой секундой в тебе.

Он словно извиняется, а может быть ругает меня, что вместо того, чтобы спокойно поблагодарить я почти вынудила его заняться со мной любовью. Но мне было это нужно. В этом месте, в этот момент, пока мы живы мне хочется ощутить себя живой, настоящей, любимой.

 Через еще несколько таких приятных, чувственных движений Харитон словно теряет человеческую сущность. Принимается совершать частые фрикции, каждая из которых бьет в самый центр нервной системы, приближая меня к падению.

Давит на поясницу, сокращая между нами расстояние до минимума. Теперь он так глубоко во мне, что создание впечатление, что мы единое целое. И теперь совершаем ритуальный танец, сотканные из самой тьмы. Быстрее. Чаще. Резче. Сильнее. В этот момент Харитон не мужчина, он животное и мне нравится его нежная грубость, то как он закрывает мне поцелуем рот во время очередного глубокого проникновения, когда я еле-еле сдерживаюсь, чтобы не вздохнуть громче, издавая стон.  

В какой-то момент я просто теряюсь в пространстве. Уже не чувствую тела. Только слушаю, насколько энергичными стали толчки, как сильно бедра бьются друг о друга, как член внутри меня скользит с бешеной силой.

Ощущаю, как глубоко он во мне, как набухают вены, почти меня царапая. Харитон растягивает меня под себя, а я наслаждаюсь тем, как немеет от нагрузки тело. Как ноги дрожат, а в голове шумит прибой, в предчувствии настоящего цунами. И оно грядет. Снесет меня, Харитона и сделает единым целым.

 — Давай, Ева. Ну же!

Харитон вдавливает губы в мои, стараясь сдержать стон, а я прогибаюсь, когда он вдруг двумя руками сжимает мою грудь под тканью и достигает просто невероятной скорости печатного станка. Пока член внутри меня издает пошлые, влажные звуки, пока струна внутри меня вдруг не рвётся. Цунами сносит меня, заставляя содрогаться от бурного оргазма.