Сначала парочку бунтовщиков вдоволь накормили разрядами дистанционных электрошокеров. Когда они, трясясь в судорогах, рухнули на пол, по ним часто-часто прошлись игольниками, нашпиговывая мятежников иглами, начав при этом с ног. Убедившись в их смерти, Трио двинулось дальше и пропало из видимости камеры наблюдения. Уточнив их местонахождения, Нортис покинул убежище.
Стоило ему оказаться в коридоре, как он столкнулся с тем придурком, что все грозился «Навалять ему».
— Нашел гниду! – обрадованно вякнул мятежник и замахнулся.
Через секунду он уронил руку на пол. И ошеломленно уставился на отрубленную конечность. Нортис прошел мимо, с гудением прошла его техника, а потерявший руку мужик все еще стоял в неподвижности, глядя то на лежащую в крови отрубленную руку, то на куцый обрубок хлещущий кровью.
— За что? – внезапно заорал он, опускаясь на колени – За что ты меня так?
Киборг не ответил. Он уже забыл о небольшой помехе и торопливо шагал по коридорам, безошибочно сворачивая в нужных местах.
Он задержался лишь на месте побоища, с безразличием оттащив трупы взрослых жертв с дороги платформы и АКДУ. Крайне бережно отнес к стене коридора тела погибших детей. Прикрыл им глаза. И пошел дальше.
Оказавшись у поворота, без малейших колебаний свернул в коридор, где недавно скрылись шестеро детоубийц. Отмеченный на карте сектора коридор кончался тупиком с многочисленными вентилями, спрятанными за стальной решеткой.
Вертинский пробыл в тупике несколько минут. Когда он вышел и пошел дальше, с зажатого в стальной руке тесака лилась свежая кровь, оставляя за киборгом пунктирную красную дорожку. Порой артианитовая рука делала излишне энергичный замах. И тогда красные капли падали уже впереди Нортиса. Казалось, что красная дорожка смерти ведет его точно к цели. Прямиком к встрече с тем, кого сюда не иначе послала сама судьба.
92.
Лейтенант полиции Мишель Линдрес с недоумением нахмурился. Он смотрел на выведенный на экран служебной машины список фамилий и не находил нужных. В списке допущенных во внешний сектор лиц за последние семь часов, отсутствовали три имени. Судя по списку, они не проходили через шлюз. Но ведь он видел их и лично разговаривал…
Однако в списке Томас Манн и парочка его дуболомов не значились. Стало быть, это на самом деле какой-то компьютерный сбой, случившийся очень невовремя.
— Все здесь прогнило – зло произнес лейтенант, вставая с кресла.
Постояв перед закрытой дверью, он заставил себя успокоиться.
Когда Мишель Линдрес оказался на площади под прицелом пары десятков камер, он широко улыбался и глядел на мир со спокойной уверенностью человека знающего что делать. Осанка, улыбающееся лицо, безупречно сидящая форма, небрежно опущенная на рукоять служебного оружия ладонь правой руки – все говорило о том, что в самом скором времени порядок в двенадцатом секторе будет восстановлен.
93.
Квартал за кварталом, коридор за коридором, бушующий хаос откатывался назад. Мятежники отступали. Они утопили сектор в крови, изрядно проредив население, положили кучу невинного народа, погибали сами и никак не могли насытиться насилием. Они жаждали продолжения кровавой вечеринки. Но они отступали. Вынужденно. И стоило им покинуть очередной коридор, как он тут же наглухо перекрывался щитами многотонных Сдерживателей. Идущие рядом копы спешно грузили на грузовые платформы тела жертв, отправляя их к площади, где совсем недавно случилось кровавое побоище с многочисленными жертвами. Площадь превратилась в кладбище переполненное трупами. Там уже суетились техники и медики в масках, занимающиеся опознанием мертвецов. Им помогало несколько роботов, легко разгружающих трупы, переворачивающих их, оттирающих мертвые лица от грязи и крови, подносящие к ним сканеры. На экранах одна за другой появлялись новые имена. И очередной житель официально объявлялся мертвым. Список погибших уже насчитывали почти четыре сотни жертв. И продолжал стремительно пополняться новыми именами.