— Почему? — спросил он. — Мы ничего не станем решать о ее будущем, пока не родится наследник, но мне кажется, ее нужно вернуть во дворец, чтобы я мог не спускать с нее глаз.

И, подумал он, неплохо бы установить с Элизабет хорошие отношения на случай, если она все-таки станет королевой, и в этом деле поможет ее благодарность за освобождение из тюрьмы.

— Я не хочу ее видеть, — раздраженно бросила Мария. — От нее сплошные проблемы.

— Судя по докладам тюремщиков, в последнее время ее поведение безупречно, — напомнил Филипп. — Она регулярно посещает мессу и ведет себя как примерная католичка. Поскольку скоро у нас родится сын, она ничем не может вам угрожать, мадам.

— Она притворяется, — усмехнулась Мария. — Я ни секунды не верю в ее искренность.

Филипп подумал, что, даже будучи тайной протестанткой, Элизабет намного предпочтительнее Марии, королевы Шотландии.

— Доклады Бедингфилда свидетельствуют о другом, — возразил он. — Пусть возвращается во дворец, а я позабочусь, чтобы она не доставляла никаких хлопот. Вам незачем переживать из-за нее.

— Отлично, — нехотя согласилась Мария, внутри которой все оборвалось. Интуиция вопила, что возвращение Элизабет принесет одни неприятности, но отказать Филиппу она не могла.

— Что касается Кортни, он должен отправиться в ссылку, — постановил Филипп.

— И с этим согласна, — уступила Мария, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза.

Пусть с этим разбирается Филипп. Он прав, беспокоиться не о чем. Но Элизабет при дворе? Невыносимо.

Вновь наступил апрель, зазеленели почки. Элизабет провела в Вудстоке без малого год, и весна поселила в ней беспокойство. Ей не терпелось вырваться на свободу, подальше от этого ненавистного места.

И внезапно ее молитвы оказались услышаны.

— Королева повелевает мне сопроводить ваше высочество во дворец, — сообщил Бедингфилд.

Элизабет радостно взвизгнула, хлопая в ладоши.

— Наконец-то! Наконец-то! — закричала она. — Именно об этом я молила Бога!

Только сейчас она заметила, что лицо сэра Генри сохранило мрачное выражение.

— Вы останетесь под стражей, сударыня, — предупредил он.

— Не важно, — пропела она, вне себя от счастья. — Наконец-то я смогу доказать свою невиновность, раз и навсегда!

Элизабет почти не замечала порывов ветра, раскачивавших паланкин, покуда процессия двигалась к Лондону, оставив Вудсток позади. Она радовалась уже тому, что вновь вышла в мир и дышала другим воздухом, наслаждаясь видом домов, поселков и людей, весенних цветов и пасшихся в полях овец.

Но ветер все усиливался, и в итоге даже Элизабет стало страшно. Не в силах вынести яростного хлопанья занавесок, она прикрепила их к окнам, но ветер теперь бил ей прямо в лицо.

— Может, укроемся в каком-нибудь доме? — крикнула она Бедингфилду, который пытался не дать лошади встать на дыбы.

— Нет, сударыня! — крикнул он в ответ. — Мне приказано останавливаться только в специально выделенных местах. Придется ехать дальше.

Внезапный порыв стихии сорвал с Элизабет чепец и унес в окно. Волосы рассыпались по плечам, заколки сбились. Грум принес головной убор назад, но в паланкине было невозможно привести себя в порядок, и процессии пришлось ненадолго остановиться. Присев возле живой изгороди, Элизабет поспешно заплела и уложила волосы и надежно укрепила чепец.