Элизабет надеялась услышать вовсе не это. Она вернулась в надежде на встречу с сестрой. Неужели ее все еще подозревают в измене и привезли во дворец лишь затем, чтобы снова бросить в темные объятия Тауэра? Подобного она даже не могла вообразить. Ей следовало оставаться сильной и не выдавать своего страха.

— Я невиновна, и потому мне не в чем признаваться, — твердо заявила Элизабет. — Лучше томиться в тюрьме за правду, чем жить за границей под подозрением моего принца. Если я подчинюсь, мне придется признаться в оскорблении ее величества, чего никогда не было, и король с королевой составят нелестное мнение обо мне. — Она гордо вскинула голову.

Лорды зашептались, опасаясь разгневать ее.

— Я передам ваши слова ее величеству, — молвил Гардинер, поднявшись.

— Мадам, поверьте, — сказал епископ, — мы больше ничего не добьемся от леди Элизабет.

Мария, лежавшая на постели, скрестив руки на огромном животе, поморщилась и попыталась встать. Фрейлины поспешили ей на помощь.

— Меня восхищает, сколь стойко она выступает в свою защиту, — горько проговорила она. — Что ж, ее нельзя отпускать на свободу, пока она не расскажет правду. Она останется здесь под домашним арестом.

Король Филипп, стоявший у окна с видом на сад, подошел к постели.

— Позвольте мне потолковать с ней, — сказал он. — Мне очень хочется с ней познакомиться.

— От этого не будет никакого проку, милорд, — ревниво ответила Мария.

— И тем не менее я настаиваю.

— Решаю я, — запинаясь, пробормотала она. — Я королева, а она моя сестра.

— А я ваш муж, — вызывающе бросил Филипп. — Я приказываю.

Взгляд его голубых глаз показался ей ледяным — прекрасным, но холодным.

— Хорошо, — с немалой неохотой сдалась Мария. — Как видно, мне вас не переубедить.

— Мое лучшее платье, Бланш, — распорядилась Элизабет. — Так сказал лорд-камергер. Королева велела надеть лучшие одежды и приготовиться принять короля. И мне самой хочется выглядеть как можно приличнее, ибо от этой встречи зависит многое.

Филипп был женат на ее сестре, но она знала, что это опытный и красивый мужчина двадцати восьми лет от роду, который не только интересовался ею, но и, по слухам, легко поддавался женским чарам. Ей следовало выигрышно одеться и предстать перед ним в лучшем свете…

Нарядов у нее было немного — большая часть гардероба осталась в Эшридже, — но она захватила одно придворное платье, надеясь, что ей представится случай его надеть. Платье было сшито из белого дамаста, украшенного жемчугом, с глубоким квадратным вырезом. Оно идеально подчеркивало ее маленькие груди и стройную талию. Рыжие волосы свободно падали на плечи, как подобало деве королевской крови.

Вечером, когда распахнулись двери и было объявлено о прибытии короля, Элизабет низко присела в реверансе. В комнату вошел крепкого сложения мужчина с каштановыми волосами и заостренной золотистой бородкой. Он был намного ниже ростом, чем она предполагала, со знаменитым выступающим подбородком Габсбургов и холодным взглядом. Учтиво приветствовав ее, он сам поднял Элизабет на ноги. Она улыбнулась ему, и в то же мгновение ледяные глаза вспыхнули, оценивающе разглядывая ее фигуру…