После лекций, прочитанных каждым из лауреатов в актовом зале Екатеринбургского университета, я долго еще сидела в буфете – прислушивалась к топоту ног по коридору, обрывкам оживленных разговоров, приглядывалась к молодежной толпе. Казалось, все было так же, как раньше, в мои студенческие годы. Но все-таки все было другим – пластика, лица, свободный дух общения. Аромат натурального кофе нисколько не напоминал прежние запахи общепита, царившие, бывало, в университетской столовой. Настали другие времена, пришло другое поколение людей.

По настоянию двух выдающихся деятелей эпохи создания атомной бомбы в СССР И.В. Курчатова и И.К. Кикоина в 1956 году Ю. Каган был переведен на работу в Москву, в Институт атомной энергии, где продолжает трудиться по сей день. Его кровная связь с объектом не прерывалась и после переезда в Москву, и свою докторскую диссертацию он ездил защищать в ту пору еще засекреченный Свердловск-44, поскольку она была написана на материале закрытой тематики, связанной с проблемой разделения урана.

Вернувшись из Свердловска-44, имевшего шутливое название «город Сингапур», мой муж сказал мне с облегченным вздохом:

– Ну все, с секретными делами покончено! Теперь можно переключиться на фундаментальную науку!

Так он стал заниматься физикой как открытой наукой, еще раз начав все сначала, однако дальнейшее происходило уже на мирной почве, в Москве.

Мы поженились с Юрой в 1958 году, а в 1961 родился наш сын Максим – сначала это был просто замечательный ребенок, в школе он получал грамоты на олимпиадах по английскому языку, истории, физике и математике. Так что вначале мы не знали, какое направление он выберет для себя. Некоторые вполне авторитетные люди из нашего окружения считали, что у него склад ума прирожденного историка, и просили Юру не тянуть его насильственно в точные науки. Мне кажется, он его и не тянул, однако атмосфера нашего дома все же повлияла на его выбор, и Максим стал физиком, как и Каган-старший.

Долгое время наш сын был душой общества, и у нас на кухне постоянно собиралась шумная компания молодых людей и девушек, однако о женитьбе речь не шла до тех самых пор, пока он не встретил свою будущую жену Таню. Вскоре у них родился сын Саша – это наш любимый внук.

После окончания МИФИ Максим был принят на работу в теоротдел Института физпроблем им. П. Капицы, где продолжает по сию пору трудиться в качестве ведущего научного сотрудника. Максим очень рано защитил кандидатскую диссертацию, сейчас он доктор физ.-мат. наук, профессор и член-корреспондент РАН.

Дружба с Даниным, несмотря на большую разницу в возрасте, длилась у Ю. Кагана до тех пор, пока Даниила Семеновича не стало. Часто по четвергам, после еженедельной лекции в МИФИ, Юра заворачивал к Даниным в писательский дом, на Аэропортовскую, куда они переехали, и там без всяких жен они целый вечер общались. Данин жарил голодному Юре яичницу, поил его чаем, и они до полуночи обсуждали все на свете. Это были для них святые часы, и они старались их по мере сил не пропускать.

Итак, сделав отступление длиною, что называется, в целую жизнь, возвращаюсь к своему отцу.