В 1973 году я была принята в Союз писателей РСФСР, а в 1977 году был мой звездный час, когда я получила за свою переводческую деятельность премию ПЕН-клуба Сербии.
Как известно ПЕН (Поэзия, Эссеистика, Новеллистика)-клуб был основан Джоном Голсуорси в 1922 году под девизом «Объединение литераторов разных стран поверх границ». Возникшие после этого по всему свету организации ПЕН-клуба оказывали моральную и материальную поддержку своим членам и в мирное, и в военное время, используя свои конгрессы для защиты свободы совести, волеизъявления и творчества. Однако в бывшем СССР ПЕН-клуба долго не существовало, и в 1977 году, когда мне была присуждена премия, было далеко не очевидно, что мне разрешат ее получить. Но в иностранной комиссии Союза писателей ко мне отнеслись настолько доброжелательно, что, посоветовав принарядиться получше ввиду предстоящих торжеств, благословили на поездку в Белград, где церемония вручения и состоялась.
...Однажды задерживаюсь я с корректурой в «Знамени», и тут звонок – Софья Дмитриевна просит меня из редакции зайти к ним домой. Прихожу к ним на Малую Дмитровку, где они тогда ютились в крошечной, будто бы игрушечной квартирке, и вижу – в кабинете кто-то незнакомый играет с Даниным в шахматы. Этот незнакомый поворачивается ко мне, чтобы поздороваться, мы с ним встречаемся взглядом, и в этот самый миг решается моя судьба.
Ныне мой муж – Юрий Моисеевич Каган – академик РАН, а также Европейской АН (г. Брюссель), лауреат различных премий, почетный доктор нескольких европейских университетов, многолетний руководитель теоротдела Института атомной энергии им. И.В. Курчатова, но биография его складывалась непросто...
Когда-то в студенческие годы, выделив его среди других, известный физик А. Алиханов отвел Юру к великому Л.Д. Ландау. «Дау», как он требовал, чтобы его называли, заинтересовался молодым человеком, и их общение продолжилось. Через некоторое время Юра сдал знаменитый «теорминимум Ландау», десять экзаменов, которые тогда Лев Давидович принимал лично, и был приглашен к нему в аспирантуру. Юра был семнадцатым по счету из сдавших все экзамены, что по «гамбургскому счету» среди ученых считалось огромным достижением и ценилось выше всех наград. В 1950 году он с красным дипломом закончил МИФИ, имея прекрасную перспективу стать аспирантом гениального «Дау».
Но не тут-то было. В аспирантуру института «физпроблем» (в дальнейшем им. П. Капицы), где «Дау» был руководителем теоротдела, несмотря на его просьбу, с такой фамилией, как у Юры, попасть было практически невозможно. И Кагана направляют в один секретный главк, где после жесткого собеседования он вынужден был подписать назначение ехать на работу в закрытый город Свердловск-44, отличавшийся от прочих населенных пунктов тем, что в него можно было въехать по спецпропускам, но никак не выехать.
Старший брат Юры Борис Каган, профессор Московского энергетического института, предпринял попытку получить разрешение для своего «младшего» поступить хотя бы в заочную аспирантуру, но его доводы натыкались на стену железного формализма, и в отчаянии, обвинив тогдашнего директора института в антисемитизме, он ни с чем покинул начальственный кабинет... Мне до сих пор больно об этом вспоминать – я тогда не была знакома с этой семьей, но и задним числом могу себе представить, какое унизительное чувство беспомощности, вероятно, испытывал наш вообще-то весьма успешный и уверенный в себе Боба, когда он, ничего не добившись, возвращался домой...