Что касается печников, то они действительно вывелись. Вывелись потому, что многие годы деревня не строилась. Теперь, когда стройка идет, надо срочно подумать о печниках. Надо учиться этому делу.
Надо приставить парня к тому же Владимиру Николаевичу — пусть вникает, перенимает. Да и классным порядком можно профессию возродить. Кладка печи — дело тонкое, безусловно, но все же печник не бог, можно профессии обучиться.
Утерян секрет русской печи…
Смешно. В каком-нибудь брошенном, старом доме разберите бережно печь, составьте чертежи ее кладки, и секрет окажется на бумаге.
Да и сколько печей еще очень исправно служат деревне!
Громоздка печь… Верно, громоздка. Иной в морозной стране быть она не могла. Масса печи должна быть большой, чтобы долго и много хранить тепла. Трудно архитектору найти ей место при планировке дома…
Легко согласиться, трудно. А каково мужикам в псковской Локне приспосабливать печь в уже готовый проект! Разумнее сразу от печи и танцевать. Найти ей место можно вполне, хотя бы в одном-двух проектах домов из множества существующих.
Потребность такая сейчас очевидна.
И псковские архитекторы это движение жизни уже уловили. Готовясь модернизировать существующие проекты, они сложили две «опытные» русских печи: одну в деревне Демидово Великолукского района, другую — под Псковом. В минувшую зиму эти две печи топили ученые люди, «тщательно все измеряли-теплоотдачу, расходы дров». Занятный, конечно, процесс после многовековой службы печи русскому мужику. Однако не будем смеяться, наука — есть наука.
Будем надеяться, что сиденье у «экспериментальных» печей пойдет на пользу не только в псковских краях, но и всюду, где русскую печь примут традиционно теплым к ней отношением.
Печь в доме — дело очень серьезное.
> Фото автора. 2 апреля 1983 г.
Зимовка
Это сообщение я пишу на борту теплохода «Башкирия», идущего из Антарктиды. На корабле домой возвращаются люди, работавшие на ледяном континенте. Их 219. Двадцать из них перенесли труднейшую драматическую зимовку на станции «Восток». К «восточникам» традиционно относятся с особым интересом и подчеркнутым вниманием: станция «Восток» — труднейшее место зимовки во всей Антарктиде.
На этот раз у зимовщиков случилось большое несчастье — и в такое время, когда на помощь им по суровым условиям Антарктиды невозможно было прийти.
«Выживут или не выживут?» — так остро стоял вопрос. Они выжили. Как? Какими усилиями? Как проходила зимовка? Как чувствуют себя ребята сейчас? Эти нетерпеливые вопросы побудили вылететь им навстречу. В порту ЛасПальмас (Канарские острова) я встретил «Башкирию» и стал 220-м ее пассажиром. Спешу сообщить родным и близким зимовщиков: все в порядке! Ребята здоровы, чувствуют себя хорошо. До встречи в Одессе уже сосчитаны дни и часы.
Раньше меня на борт «Башкирии», еще в Мапуту (Мозамбик), сели двое врачей-исследователей. Подобно тому, как космонавтов обследуют сразу же по возвращении на Землю, зимовщиков с «Востока» всесторонне расспрашивают о всех деталях «суперэкстремальных» условий, в которых люди находились более семи месяцев.