– Тебе идет, – сказал Зиганшин, снимая куртку.

Фрида улыбнулась:

– Ты прости меня, Слава, что я забыла, какой ты хороший.

Он сел на край кровати и притянул Фриду к себе.

Она уткнулась лицом ему в шею, как любила, Зиганшин стал снимать с нее пальто, но вдруг она напряглась и отпрянула:

– Пусти меня.

– Да что?

– Пусти!

Он, не понимая ничего, разжал руки, и Фрида вскочила, стряхнула с себя пальто и бросила на кровать.

– Я не буду заниматься с тобой сексом, – сказала она и сложила руки на груди.

– Ну давай просто полежим, – промямлил Зиганшин.

– Тем более не хочу.

– А что ты хочешь, зайчик?

Она покачала головой:

– Ничего.

– И все-таки? Скажи, я все сделаю.

Фрида промолчала. Зиганшин, уже растянувшийся на постели и раскинувший руки, чтобы принять жену в свои объятия, снова сел. Он чувствовал, что сейчас им просто необходимо быть вместе, и не мог понять, почему Фрида вдруг отступила.

– Ну, зайчик, если ты боишься, то я обещаю, что буду осторожен.

Фрида вдруг сухо и коротко рассмеялась:

– Ты не забыл, что мне теперь осторожность ни к чему?

– Не в этом смысле, Фрида. А как Маяковский: хотите – буду безукоризненно нежный, не мужчина, а – облако в штанах.

– Никак я не хочу, отвяжись.

– Зайчик, давай хоть попробуем! Пожалуйста! Просто давай ляжем под одеяло хотя бы, а там видно будет.

– Нет.

– Фридочка, ты, может, волнуешься, что после операции будет иначе у тебя? Не бойся, это не влияет, я узнавал.

Она вдруг посмотрела на него совершенно белыми от ненависти глазами:

– Ты, прости, что делал? – спросила тихо.

– Что?

– Узнавал, значит? Интересовался? У кого, позволь спросить!

– Какая разница…

– У кого?

– Ну у Макса спрашивал, – буркнул Зиганшин, внимательно глядя на носки своих ботинок.

– Итак, Зиганшин, давай уточним. После всего, что свалилось на нас, ты первым делом побежал выяснять за свои ближайшие сексуальные перспективы? Устроил брифинг с другом семьи, не будет ли тебе суховато, так?

Он почувствовал, что краснеет. Действительно, со стороны он кажется каким-то извращенцем, по меньшей мере непорядочным человеком, обсуждающим интимные дела своей жены с посторонними. Но ведь он только хотел, чтобы Фриде было хорошо, ничего больше.

– Или, может, ты хотел услышать, что эта сторона жизни больше не будет иметь для меня значения? А, Зиганшин? Чтобы продолжить логическую цепочку: раз секс не нужен, то и муж не нужен, и с чистой совестью со мною развестись?

– Фрида, остановись, пожалуйста.

– Господи! – воскликнула она и вдруг со всей силы ударила кулачком в стену. – Господи, какая сволочь! Ты смотришь на меня как на калеку, ладно, я это переварила.

– Что ты несешь!

– А кто сказал «мою жену искалечили»? – Фрида вдруг выпучила глаза, очевидно передразнивая его изумление: – Сказал, не отпирайся! Будто ведро говна вылил мне на голову и дальше пошел как ни в чем не бывало. Ну ничего, я такая посидела, подумала, вспомнила, как ты обо мне заботился, и решила на тебя не злиться. Тем более что по существу тебе не возразишь. Но ты обещал остаться со мной, ты – мой муж, и я обязана тебе верить.

– Вот именно, зайчик, – Зиганшин шагнул к ней.