Моя любовь к каждой моей собаке разная, потому что одна собака отличается от другой. Каждая моя собака обладает уникальным набором достоинств и недостатков, точно так же, как и каждый из моих двуногих друзей. Мы называем это личностным своеобразием, натурой, характером или просто личностью, подразумевая набор психологических и поведенческих характеристик, которые уникально определяют каждого из нас. Но наделение животных личностными свойствами является радикализмом для тех, кто все еще является приверженцем механического представления о животных как о машинах типа «стимул-реакция». Я ужаснулась, получив в прошлом году электронное письмо от студентки университета, которая рассказала о том, что ее профессор философии сказал на занятиях, будто животные не способны чувствовать, мыслить и учиться. Он полагал, что животные могут иметь не больше личностных качеств, чем часы. Одно дело читать это у давно умершего философа семнадцатого века, такого как Декарт, но мысль о том, что образованный профессор университета будет учить этому студентов в 2001 году, как минимум, поражает. Я соглашусь, что вопросы, относящиеся к «мышлению животных, отличных от людей» запутаны и сложны, но источниками нашего понимания базовых принципов того, как учатся люди, являются исследования на крысах и мышах. Ради всего святого, одноклеточные организмы могут учиться, и высказывания о том, что животные не способны к этому — очевидный абсурд. Настолько же абсурдно отрицать явные различия в поведении индивидов таких сложных биологических видов, как собаки или кошки.

Владельцы собак знают, что каждому питомцу свойственно личностное своеобразие, и многие объективные исследователи сообщают о подобном же феномене у диких животных. Несмотря на то что большинство исследователей поведения животных ищут общие тенденции, лишь маскирующиеся индивидуальными различиями (различаются ли самцы красноплечих черных трупиалов от самок в своих реакциях по отношению ко вторгнувшимся на их территорию; больше или меньше склонны старые японские макаки к опробованию новой пищи, чем их ювенильные сородичи?), исследователи часто сообщают о непреодолимых различиях в поведении особей внутри многих видов. Ширли Струм, признанный в экспертных кругах исследователь, на протяжении нескольких десятилетий наблюдавшая павианов анубисов, описывает одну высокостатусную самку Пегги, как «сильное, спокойное, социальное животное, уверенное в себе, но не настырное, умеющее убеждать, но не склонное к тирании». Несколько позже в своей книге «Almost Human» она описывает дочь Пеги, Ти: «Ти, вообще говоря, была стервой. Она была второй в группе по статусу, уступая первое место своей матери, и использовала это тиранически: была склонна к неспровоцированной агрессии, запугивала других самок в ситуациях, в которых Пегги мирно справилась бы с проблемой посредством одного лишь укоризненного взгляда или приблизившись и выжидая разрешения ситуации в нужном для нее ключе»[62].

Стив Суоми — приматолог, без колебаний признающий в макаках-резус те или иные личности. Этот вопрос находился в центре внимания его научных исследований на протяжении нескольких десятилетий. Он и его коллеги обнаружили, что у этих обезьян стабильные различия в личностных свойствах могут быть заметны уже с месячного возраста. Многие из описываемых им различий у обезьян близки к различиям личностных свойств у собак и людей. Некоторые макаки точно так же, как некоторые люди и собаки, пугливы в незнакомых ситуациях или вблизи новых предметов, тогда как других можно назвать разве что раздражительными и быстро теряющими самообладание. Эти черты настолько интересны и схожи с открытиями исследований личности человека потому, что способны обнаруживаться на ранних этапах жизни и быть относительно стабильными в течение периода взросления животного, тогда как опыт раннего развития оказывает глубокое воздействие на поведение животного на последующих этапах его жизни.