– А вам легче бы стало, если б я не очнулся?
– Мне – нет. Вам – легче. Не надо было бы объяснять многие непонятные нам вещи!
– Ты сам-то на фронте был? – повысил голос Михаил Иванович.
– Нет. У меня свой фронт. Не менее ответственный, чем ваш, между прочим!.. И впредь обращайтесь ко мне только на «вы», как положено по уставу.
– Хорошо.
– Хотите, я вам расскажу, как все было на самом деле?
– Давайте.
– Вы с первых дней планировали перейти на сторону противника. И по этой простой причине оказались единственным из советских генералов, кто не расстреливал пленных немцев. Логика такова… Как вы к ним, так и они должны будут относиться к вам!
– Пленные тоже люди…
– Фашисты – люди? Странно… Странно… А что вы скажете на это? – следователь протянул Михаилу Ивановичу маленький пожелтевший снимок, на котором неизвестный фотограф, скорее всего из числа рядовых немецких воинов, запечатлел, как он пьет коньяк с Гудерианом.
– Ничего не скажу.
– Так уж и ничего? А придется, уважаемый гражданин Потапов, придется объяснить, что вы такое пьете с командиром одной из ударных танковых групп вермахта!
– Коньяк пью. Хороший! – рассмеялся командарм.
– Ясно, что не самогон! Вы же голубых господских кровей…
– Каких таких господских?! – Потапов, у которого и так все внутри бурлило от негодования, поднялся, сжимая кулаки. Однако быстро успокоился и сел на прежнее место – тут вам не вражеские апартаменты, где можно и нужно демонстрировать свою смелость, а кабинет простого советского следователя, делающего работу, порученную ему родной Коммунистической партией и всем народом, люто ненавидящим предателей. Здесь надо давать честные, правдивые показания, а не размахивать руками.
В справедливости советского следствия и правосудия он не сомневался ни на миг.
На Лубянке
Москва.
Лето 1945 года
– Посмотрите внимательно на эти лица. Может, узнаете кого-то из них, – предложил следователь, постреливая маленькими карими глазками.
– Всех знаю, – бросив беглый взгляд на фотоснимки, мгновенно обнадежил его Потапов.
– Давайте поименно. С краткой характеристикой каждой личности.
– Хорошо… Это Иван Николаевич Музыченко, генерал-лейтенант, командующий шестой армией ЮгоЗападного фронта.
– Бывший! – уточнил полковник.
– Бывший командующий, бывшего фронта, в бывшей войне! – гневно согласился генерал.
– Не надо горячиться, Михаил Иванович. Охарактеризуйте его… пожалуйста.
– Грамотный, принципиальный командир, честный, порядочный человек…
– Вы вместе сидели в «Хаммельбурге», не так ли?
– Сидели – не то слово. Содержались – так будет лучше.
– И как он себя там вел?
– Нормально.
– Не сомневался в нашей победе?
– Нет!
– С администрацией сотрудничал?
– Нет!
– А это кто? – следователь выбрал из пачки фотографий еще одну и чуть ли не насильно вложил ее в руки подследственного.
– Егоров Евгений Арсентьевич, бывший командующий четвертым стрелковым корпусом РККА.
– Есть данные, что он приезжал к вам еще в Винницу.
– Было дело.
– С какой целью?
– Дабы завербовать меня в организацию, в которой он уже состоял.
– Какую?
– РТНП.
– Расшифруйте, пожалуйста…
– Российская трудовая народная партия.