В багровых тонах заката казалось, что из фонтана бьет вода, смешанная с кровью.

– Снова вы? – недовольно, но все же без раздражения спросила Юлия.

Она только что открыла калитку во двор своего дома, чтобы впустить туда незваных гостей. Стрельнев уже доставил задержанного в изолятор временного содержания и снова возглавил опергруппу. Но Юлия смотрела только на Павла. Только одного его и винила в том, что был нарушен ее привычный жизненный уклад. Только он один ее и волновал...

– Работа такая, – сокрушенно развел руками Павел.

– Знаю, какая у вас работа. Людей сажать.

– И дома# их обыскивать.

Стрельнев попытался вручить ей постановление на обыск, но женщина отмахнулась.

Волосы кое-как убраны в старомодную прическу, брови едва заметны, губы тонкие, тусклые, голова и плечи сутуло поданы вперед, мешковатый халат плотно запахнут... В фигурном фонарном столбе, рядом с которым стояла Юлия, сексуальности, казалось, было больше. Но, возможно, именно это делало ее более привлекательной, во всяком случае, для Павла. Он очень нуждался в женском тепле, а из живых, казалось, только Юлия могла согреть его.

Нерастраченные чувства к покойной жене готовы были обрушиться на эту женщину. Но именно память о Лене и сдерживала Никифорова от проявления этих чувств. И неплохо было бы уйти от разговора с хозяйкой дома. Его дело маленькое – выполнять распоряжения начальства. Сейчас группа обыщет дом, и он уйдет.

– А вам не приходило в голову, что это, как минимум, неэтично? – возмущенно, хотя и без всякой истерии, спросила Юлия.

Хват отправился за понятыми, а Стрельнев и Чигиров уже зашли в дом, без всякого приглашения, Юлия же продолжала удерживать Павла во дворе. И ее, казалось, не пугало, что кто-то будет хозяйничать в ее комнатах без присмотра.

– Знаете, если бы я сейчас полез в рот к своему начальнику, это выглядело бы, по меньшей мере, странно, – Павел пальцами взял Юлию за локоток и повел в дом. – А для вас это вполне нормально.

– Это моя работа.

– Вот и я свой хлеб ищу в корзинах с грязным бельем.

– У нас нет грязного белья...

– Охотно верю.

– Вы арестовали моего мужа.

Они зашли в круглый холл, где их уже ждали Стрельнев и Чигиров.

– Поверьте, на то есть серьезные основания.

– Но я не могу поверить, что Эдуард мог убить человека.

– Я даже не знаю, что вам на это сказать, – сочувствующе посмотрел на женщину Павел.

– Юлия Савельевна, нам бы хотелось знать, где ваш муж хранит личные вещи, – с кислым видом обратился к ней Стрельнев.

Ему вовсе не хотелось рыться в чужих вещах, но раз уж возникла такая необходимость, он хотел поскорей закончить начатое. И готов был прямо сейчас приступить к обыску, но его сдерживали понятые, верней, их отсутствие.

– Смотря что вы подразумеваете под личными вещами. Если это белье, то в спальне, если одежда, то в гардеробной, бритвенные принадлежности находятся в ванной...

– Да, кстати, вы можете собрать вещи вашего мужа, – проявил участие Павел. – Я мог бы отвезти их к нему в камеру.

– Нет, не надо. Семен уже взял все, что нужно...

– Семен?!

– Да, мой брат.

Павел понял, о каком Семене идет речь. Это был тот самый парень, с которым у него вышел непростой разговор в казино. Значит, из казино он поехал к сестре; что ж, вполне логично...