– Это Беловоблов, – сказала она. – Так-так-так…

Прикусила губу.

Я пригляделся и обнаружил, что это действительно Беловоблов. С барабаном на сросшейся шее. С барабаном за сутулой спиной. Еще с какой-то явно музыкальной техникой по бокам. Беловоблов тоже нас заметил, но приближаться не перестал.

– Мерзавец, – сказала Костромина. – Я так и знала. Поленов, скажи ему, что он негодяй. Иди-иди, только барабаны не сломай, они нам могут пригодиться.

Я испытал к.б. сильный прилив ярости и двинулся к сопернику. Мы встретились в центре улицы, под дождем, под пасмурным небом, на самой верхушке города, недалеко от крыльца и балкона, и я сказал:

– Беловоблов, я тебе всю морду побью.

Беловоблов думал секунд тридцать, потом ответил:

– Я тебе сам всю морду побью.

После этого мы стояли и пялились друг на друга, наверное, несколько минут.

Я не знал, что делать дальше. По всем правилам надо было вот сейчас начать бить друг друга по лицу, пинать ногами и бросать через бедро, но я раньше никогда не дрался, и опыта в этой области у меня не имелось. Да у нас вообще никто не дерется – смысла нет. Зачем? Нанести серьезные повреждения невозможно, а биться до смерти… то есть до конца. Даже мы боимся пустоты.

К.б.

Так вот и стояли. А Костромина с иронической улыбкой наблюдала за нашей дуэлью со стороны.

– Послушай, Беловоблов, уходи, а? – попросил я через некоторое время.

– Сам уходи, – ответил мне Беловоблов.

– Я сюда первый пришел, – попробовал возразить я.

– А у меня барабаны, – возразил в ответ Беловоблов.

Что дальше делать, я не знал. Поэтому оглянулся на Кострому. Она подзывала меня знаками. Я вернулся к ней и к контрабасу.

– Что надо тут этой обезьяне?

– Не знаю. Может… Может, он пришел сюда…

Я не дурак, я понял, зачем он сюда заявился, но решил к.б. пошутить, чтобы разрядить обстановку юмором.

– Может, он сюда на барабане приехал поиграть? – предположил я.

– Может, – к.б. согласилась Костромина. – Все в этом мире может быть. Хотя вообще-то я раньше не слышала, чтобы Беловоблов играл на барабанах. И вообще, мне почему-то кажется, что музыка как таковая здесь ни при чем.

– А что при чем?

– Я думаю, он тоже решил исполнить серенаду для Светы.

– На барабане?

– Ага, вряд ли он их просто так принес. Серая личность, что с него возьмешь, – поморщилась Костромина. – Серенада должна быть лирической, а какая лирика с барабаном?

– А может… Может, это лирический барабан? – предположил я. – Ты же не знаешь – вдруг такие бывают?

Действительно. В музыке мы плохо разбираемся, вдруг Беловоблов нашел где-нибудь лирический барабан? Может, у него предки барабанщики.

– Посмотрим. – Костромина уперла руки в бока. – Сейчас Беловоблов заиграет, и все станет ясно.

Беловоблов расположил барабаны, соединил их с трубками, со стульчиком, собрал барабанную установку. Довольно неловко, но собрал, почти ничего не погнул и не сломал, наверное, уже давно тренировался.

Беловоблов поднял палочки, посмотрел на них с недоумением, затем стукнул. Звук получился звонкий и какой-то мрачный. Я совсем ничего не понимаю в лирической музыке, но мне показалось, что такой музыкой можно отпугивать галок от посевов, под такую музыку неплохо хоронить, предаваться отчаянью, рвать на себе волосы, кусать локти. Но к лирике она имеет вполне себе далекое отношение.