Аполлон кивнул, стоя на углу Хьюстон– и Макдугал-стрит.

– Как насчет Большого побега?

– Только если мы вернемся домой до двенадцати, – сказала она. – Твоя мама устанет.

Аполлон подтолкнул жену на проезжую часть.

– Останови такси, любовь моя, – сказал он.

Эмме это удалось со второй попытки, машина затормозила, и Аполлон поспешно забрался внутрь вслед за женой.

– Уолл-стрит, – сказал он, наклонившись к перегородке. – Пирс 11.

Когда они подъехали к пирсу, то едва успели на последний ночной рейс речного такси. Часовой круиз по Ист-Ривер, мимо статуи Свободы, острова Говернорс и под Бруклинским мостом. Туристическое дерьмо, но что с того? Статус молодых родителей в Нью-Йорке понижает тебя до уровня туриста. На самом деле все еще хуже. У туристов, по крайней мере, есть вся ночь.

И хотя весна скоро перейдет в лето, погода еще не стала по-настоящему теплой, поэтому большинство пассажиров пряталось на внутренней палубе в течение всего рейса. Но Аполлон и Эмма довольно долго оставались наверху, опираясь на поручни и прижавшись друг к другу.

– Я рада, что мы вышли из дома, – тихо сказала Эмма, наблюдая за Манхэттеном на горизонте. – И нашему свиданию сегодня вечером. – Ее слова прозвучали так, словно она говорила на новом языке.

У входной двери кто-то стоял. Аполлон из гостиной услышал, как он стучит, подошел к двери, когда стук стал громче, поднял руку и открыл все три замка. И увидел в коридоре мужчину с синим лицом, но без носа и рта, у него были лишь глаза. Мужчина протиснулся внутрь, опустился на колени перед Аполлоном и снял синюю кожу. Под ней оказалось лицо его отца. Аполлон улыбнулся и обнял его, а тот прижал его к себе, и Аполлон услышал шум бегущей воды. Потом Брайан Уэст открыл рот, и оттуда потек белый туман. Аполлон попытался отвернуться, но отец крепко его держал, заставляя смотреть. Квартиру быстро заполняла серая пелена, и шум воды стал громче и яростнее. Брайан Уэст поднял Аполлона на руки и понес в туман.

«Ты пойдешь со мной», – сказал он.

Аполлон вздрогнул и проснулся. Он ожидал, что окажется в своей прежней квартире в Куинсе, что снова стал мальчиком. Однако рядом, в постели, лежали его жена и сын. Эмма, не открывая глаз, кормила мальчика грудью. Аполлон повернулся к ним спиной, но заснуть снова не смог.

Шесть месяцев без сна – это совсем не то же самое, что три месяца без сна. Разум становится топким, а тело превращается в нечто медлительное и мягкое, передачи заедают. Ким это знала, но все равно удивилась, когда пришла к Эмме и увидела, что у сестры жутко измученный вид. Одно дело, когда речь идет о твоем пациенте, и другое – твоя сестра. Ким пришлось нажать на кнопку звонка не менее восьми раз, и прошло около десяти минут, прежде чем один из зомби открыл ей дверь.

– Эмма? – позвала Ким, стоя в дверном проеме.

Она поставила на пол медицинский чемоданчик и сумочку. Ким не стала обнимать сестру – она и сама не понимала почему.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Эмма, и ее голос был настолько лишен эмоций, будто она разговаривала во сне.