В год так называемой СПИД-истерии об этой болезни было крайне мало что известно, а лечения не было. К больным относились словно к прокаженным и старались их избегать.
Я потерял дар речи. Трубка выскользнула у меня из рук и упала на пол.
Позже в тот день вскрытие показало, что профессор Джонсон скончался от обширного инфаркта. Несмотря на его грубый нрав, мы все были ошарашены этой новостью. Может, с ним и было непросто работать, однако профессор был непревзойденным судмедэкспертом и никогда не жалел своего времени. Хоть профессор Джонсон и находился в перманентном состоянии кипящей злости, я всегда мог положиться на него как на коллегу и друга. Мир судебной медицины лишился выдающегося специалиста. Как сказал шекспировский Гамлет: «Он человек был, человек во всем; ему подобных мне уже не встретить»[36].
Это должно было стать зловещим предупреждением о последствиях стресса, но у меня едва ли было время на то, чтобы хорошенько обо всем подумать. Трупы поступали один за другим, и чем больше времени я проводил в морге Саутуарка, тем, казалось, больше у меня становилось обязанностей. Вскоре после смерти профессора Джонсона мы получили тело, которое поставило на уши весь район: это был случай подозрительной смерти мужчины со СПИДом. Случилось это в начале так называемого года СПИД-истерии, когда никто не знал, как лечить людей с этой страшной болезнью, и все относились к ним словно к больным чумой – возможно, передающейся одним только взглядом. Масла в огонь подлила член британского парламента и заместитель министра здравоохранения Эдвина Керри, публично заявившая, что «праведные христиане СПИДом не заболеют». Совет приказал нам не вскрывать тела, опасаясь инфекции. К счастью, нам нужен был только токсикологический отчет, так что я взял образец глазной жидкости, и этого оказалось достаточно.
Профессора Джонсона похоронили, с ремонтом теперь наконец было покончено, и я стал размышлять о том, как, пережив коррупционный скандал и заручившись поддержкой Пэта и Салли, а также судебно-медицинских экспертов вроде профессора Манта, я с их помощью, возможно, привел наш морг в XX век. Что было как нельзя кстати, ведь в последующие месяцы и годы ему предстояли невиданные прежде испытания.
15. Спрятанное под землей
Октябрь 1986 года
Первый удар после ремонта морга нанес мне Пэт, который подал заявление на увольнение.
– Ты уверен? – спросил я.
Пэт кивнул. Этот немногословный человек никогда не менял принятых им решений. Я попытался уговорить его остаться, но Пэт был кочевником по жизни. Он не задерживался на одной работе больше двух лет, после этого им овладевало желание двигаться дальше.
Я был опустошен. Пэт был одним из тех людей, которым я полностью доверял.
Поиск замены оказался практически невыполнимой задачей. Никому не хотелось быть заместителем человека, из-за которого практически всем, кто работал в моргах, пришлось раскошелиться на целое состояние, чтобы оплатить задолженность по налогам. И, несмотря на все мои старания, за Саутуарком так и сохранилась репутация места, где проворачиваются грязные делишки.