Быть открытым – это вовсе не значит дать общественности полный доступ к твоим мыслям и чувствам, или к твоей интимной жизни. Люди, которые становятся полностью публичными, не оставляя ничего для себя – это больные люди, которые рано или поздно приходят к полной опустошенности, к потере смысла своего существования, а значит, к глубочайшей депрессии. Не нужно быть полностью публичным – достаточно лишь не таить ничего от себя самого. И тогда ты будешь полностью целостным, неразделенным, равным самому себе, не стремящимся что-либо скрывать, но и не рвущимся все выставить напоказ.

Не нужно быть открытым перед всем миром. Но есть люди, с которыми вы близки. Есть самые любимые и дорогие люди. Вам выбирать – какой степени откровенности хотите вы достичь между вами. Даже самым близким не обязательно рассказывать все. Каждый имеет право на тайну. Каждый имеет право на молчание. Главное – не то, сколько и что именно вы говорите. Главное – чтобы между вами не было лжи, фальши. Если у вас есть какое-то воспоминание, или тайна, которая принадлежит только вам, и вы не хотите сообщать о ней никому – ваше право не делиться ею. Ваша близость от этого не пострадает. Напротив, лишь человек, который сохраняет нечто внутри, что является полностью индивидуальным, принадлежит только ему, может быть более свободен и открыт с другими людьми, чем тот, кто весь без остатка выставлен напоказ.

Но вот если вы, находясь в гневе, будете изображать улыбку, или, не желая общаться, будете принуждать себя говорить и слушать – вот это постепенно способно разрушить вашу близость. Если вы хотите сохранить вашу близость, ваши искренние отношения – не изображайте то, чего нет. Если вы в гневе – гневайтесь. Нет ничего хуже, чем скрывать гнев, когда он имеет место. Если вам весело – улыбайтесь. Если вам хочется плакать – плачьте. И никогда не скрывайте слезы за притворным смехом, никогда не сдерживайте ни гнев, печаль, или негодование, ни радость и смех. В этом смысле я призываю – будьте как дети. Когда ребенок расстроен, он плачет. Когда ему весело, он смеется. Он всегда таков, какой он есть. Он еще не приучен думать: а как отреагируют другие, если я вдруг засмеюсь или заплачу? А вдруг они меня осудят, или подумают что-то плохое? Поэтому ребенок – живой и настоящий, а взрослые – застывшие и мертвые.

Но если вы хотите, чтобы ваши отношения стали живыми – вы сами должны быть живыми! А для этого вы должны преодолеть страх, что вас осудят или не так поймут. Истинная близость возможна лишь тогда, когда два человека способны понять и принять друг друга такими, какие они есть. Если вы вдруг скинете маски и станете самим собой – то есть будете плакать, когда хочется, смеяться, когда хочется, гневаться, когда хочется – и ваш любимый человек этого не поймет и не примет, так и знайте: здесь и не было никогда подлинной близости. Было притворство, был суррогат. Если человек по-настоящему вам близок, он примет и вашу откровенность, и ваше молчание, и ваши чувства с любовью и пониманием, без критики и осуждения. Не бойтесь разорвать связь, если выяснится, что она была фальшивой, что она не была основана на подлинной близости и понимании. Освободившись от такой связи, вы только лишь освободите место в своей жизни, чтобы в нее вошло нечто подлинное и настоящее. Для этого вам только и нужно стать подлинным и настоящим самому.