Постояв, Светлана медленно-медленно огляделась по сторонам. Опустилась на колени и жестом повелела сделать то же ему. Глеб встал рядом. Она легла прямо в своем легком платьице на край, так, что ее лицо с ниспадающими волосами теперь свешивалось над водопадом. Глеб тоже лег. Покосился - она расширенными глазами смотрела на уносящийся из-под нее поток. Губы сжаты, не дышит. Он повернулся вниз и сам задохнулся... Высота и так всегда толкает человека в полет. И так стоять на краю пропасти или крыши тяжело - очень хочется оттолкнуться и полететь туда. И только затихающий, покидающий разум откуда-то еще отчаянно кричит и пугает, упрашивая не делать этого... А здесь вода вдруг вынесла, через глаза вырвала сознание, и шум заглушил волю. Как можно было удержаться? Глеб полетел вниз.
Он вошел в воду и словно в зеленом мерцающем стекле медленно опустился ко дну. Свет, сдавленный жуткой силой водопада, здесь превратился в отдельно хаотично плавающие линзы ледышек. Они мелкими летающими тарелочками, медленно кружась и подрагивая, светили на черные, отблескивающие в ответ слюдинками камни. Все множество кипящих пузырьков осталось вверху, образуя плотный, матовый и дышащий свод. Глеб некоторое время лежал на дне и просто смотрел на этот жемчужно переливающийся потолок, на блуждающие линзы света, на помаргивающие искры нависающих сбоку камней. Вдруг он вспомнил, кто он, и стремительно рванулся назад, в эту плотную, кипящую пузырьковую массу. Пробив ее, он вынырнул, взглянул вверх и ужаснулся: оттуда, из невозможного высока, на него широко раскрытыми мертвыми глазами смотрело его лицо! Это был он! Там, на плотине, он лежал и стеклянно глядел на него! В ужасе он вновь опустился ко дну. Прижимаясь к камням, подождал, пока ужас отпустит, и, резко оттолкнувшись от дна своим длинным змеиным телом, поплыл в устье. Мягко и сильно изгибаясь, он плыл туда, где ожившая захваченным при падении светом река вливалась в слепой ужас Катуни. Под ним стремительной стрелой пронеслась темная тень. Такая же сильная и длинная змея обогнала его и туго свилась огромной напряженной пружиной. Она закрывала выход, она не пускала его туда, где в плотной мути жил огромный негнущийся Полоз, пожиравший всех больших и маленьких змеек, приплывающих из вливающихся в Катунь речек и ручейков. Она не пускала. Он развернулся вверх брюхом и пошел назад к водопаду...
- Вернись. Вернись, родной мой. Встань.
Голос звенел, звенел, свиваясь и уходя вверх. Тонкий, хрустального звона голос.
- Ну как, впечатляет? - Светлана стояла над ним и кричала через рев.
Глеб медленно приходил в себя. Привстал на колени - сильно качнуло, но со второго раза все же удалось удержаться на ногах. Стоять! В голове гулял звон, но этот звон не был связан с шумом плотины. Еще мутным, чуть двоящимся взглядом он пытался разгадать стоявшую перед ним небольшую худенькую колдунью. Она совсем замерзла в своем легоньком, промокшем от мелких брызг крепдешине с просвечивающимся лифчиком. Скрестив руки в мурашках, обняв себя за плечи и, опять мимо него, Светлана не мигая смотрела на заходящее солнце.