Развилка. Сейчас направо в ущелье. Глеб отлепил от спины мокрую рубаху, отряхнул залепленные травными семенами брюки. И кто же его там ждет? Светлана или "охотник"? Вот она, алтайская рулетка! Прав был водила: либо любовь, либо смерть. Такая уж здесь земля. Сильная... Глеб взобрался на валуны, стал на колени и погладил "свою" осинку. Она за эти дни и ветры почти вся уже осыпалась. Блестящие красные листики, словно капли разбрызганной от ее стволика крови, быстро чернеющими пятнышками липко лежали между потаенными впадинами влажных камней. Все! "Ну, Господи, благослови!" - Глеб шагнул в ущелье.
И рухнул дождь... Ливень шел навстречу. Было хорошо видно и слышно, как он метр за метром заполнял сначала ущелье впереди, как потом, перекрыв Глеба, плотно двинул дальше вниз. Шум был ровный, сплошной. Миллиарды крупных, тяжелых капель отвесно насквозь пробивали кроны деревьев и кустов, валили траву, давили плечи. Под ногами сразу захлюпала песочная жижа каменистая почва не впитывала влагу совсем... Скользя, Глеб выбирался на дорожку практически ощупью. Темно было уже по-настоящему... Когда первый разряд ударился где-то совсем рядом, он даже присел от страха: затяжная вспышка осветила все - до мельчайших камней, до сосновых иголок, до летящих капель! И непередаваемый треск - словно это тебя самого разорвали, как тряпку. Вот это да! Ливень наподдал еще... И снова рвануло. Глеб едва-едва успел прищуриться, чтобы, как в первый раз, не ослепнуть. От вершины покатился грохот - обвал... И тихий, маленький ручеек прямо на глазах стал вздуваться грязной песчаной мутью, покатив ветви и камушки, заливая берега, подбираясь к его тропинке. Вперед! Надо спешить... Еще разряд, еще! Уже непрерывная канонада трескучих, оглушающих ударов с "дискотечно" мигающей неоновой подсветкой... Глеб прыжками бежал наверх, боясь теперь лишь, чтобы ручей окончательно не превратился в бурную селевую реку раньше, чем... Раньше, чем он... Так как выбираться было уже некуда: слева висела почти отвесная стена, с которой, в свою очередь, тоже вовсю летели струи грязи и мелкие камни. Вперед, вперед!
...За поворотом был свет. Свет исходил сверху - бескрайний, равномерно голубой, с неясным белесым пятном в зените. Через туман, через дождь - там, впереди в небе просвечивало нечто. Нечто большое, нет - огромное. Оно не имело ни вида, ни формы - просто белесое пятно. И свет от него не истекал, не излучался. Он - был... Голубой туман и голубой дождь... Над самой землей все опять темнело, не давая видению опоры, масштаба. И как будто звучала музыка. Без мелодии, просто один, все повторяющийся аккорд. Повторяющийся, повторяющийся, настигающий телефонным звонком, входящий в голову и зудящий, зудящий в повторах никак не узнаваемого созвучия... Глеба забила дрожь. Только теперь он почувствовал, насколько замерз. И насколько испугался. И устал... И вот тогда этот мокрый, в грязи и песке, с остатками бинтов на вновь кровоточащих руках, маленький несчастный человечек, стоя перед великим неведомым светом и, сотрясаясь от холода, уныния и страха, закричал проклятия всем и всему, что противостояло ему, его желанию быть сильным, гордым хозяином этой земли, этой страны и своей собственной судьбы... И он перекричал эту проклятую, закрученную в повторениях, музыку...