— Нет! — неожиданно Асуколус ожила, ее сила вскипела и остановила чужую атаку, возвращая Кораксу возможность двигаться.

— Спасибо… Я… — ворон не знал, что сказать. Слова о том, что именно благодаря ему Смерть столько узнала об их планах, все еще съедали его изнутри.

— Важно только то, что ты сохранил мне верность. Остальное — мелочи, — ответила своему слуге Асуколус.

И тот словно впервые увидел ее. Их башня так и не была достроена, более того, красноволосая девушка опустила ее еще на сотню этажей. Опустила, спасая его! Но именно сейчас, в эту секунду слабости и решимости, она впервые с того момента, как Асука впервые перенесла ее в башню Дикой собаки, была собой. И именно это, как ни странно, помогло ей стать настоящей Королевой. По крайней мере, в своих собственных глазах.

— Кажется, ты не только мой последний, но и первый настоящий Генерал, — сказала девушка ворону, вставшему к ней спиной к спине, когда вихрь стихии Смерти принялся окружать их со всех сторон.

Было все еще совершенно непонятно, откуда у Малы такая мощь, но они не собирались сдаваться.

— Может быть, записка Кота? — предложил Коракс, показывая Королеве воспоминание, как ее получил.

— Нет, — та покачала головой. — Эта наша битва. Я знаю, что мы можем победить, и мы это сделаем! Сами!

«Безудержная, бесконечная, немного безумная и героическая… — в голове Коракса невольно всплыли слова Кота о его новой стихии. — Не знаю, как остальные видят ее. Но мне она почему-то представляется именно такой».

И сейчас ворон понял, что конкретно тот имел в виду. Что ж, к черту его записку, они действительно справятся сами!

Шелли, темница замка-башни бога Обмана

Девочка сжала зубы, чтобы не застонать. В отличие от заточения у демиурга тут все словно было настроено на скорую руку. Вроде бы и то же самое, но плиты тюрьмы порой опустошали их до самого дна или, наоборот, выплескивали лишнюю стихию не в артефакты-накопители, а обратно в девочек, выжигая их тела изнутри и лишая сознания.

Шелли пришла в себя как раз после очередной такой отдачи и огляделась по сторонам. Девочка-ящерка лежала без движения, а изо рта ее текла струйка крови. Дайя тоже не шевелилась, но ее дыхание при этом было ровным и спокойным. Шелли выдохнула, радуясь за сестру, но потом она осознала кое-что еще. В обычной тюрьме, не важно, без сознания ты или как, но плита высасывает твои силы. Но если бы тут все работало именно так, то Дайя должна была мучиться, как та ящерица. Должна была, но этого не происходило.

Шелли сжала кулаки, стараясь не спугнуть надежду. Неужели у них получилось? Неужели не зря они не сдались и пытались сбежать из этой абсолютной тюрьмы, используя свои такие смешные силы? Стихия Крови — слабая и бесполезная, как считали многие, но что-то точно изменилось.

Девочка повернула руку запястьем к себе, потом провела по ней длинным острым ногтем, выливая на пол добрый литр крови, а потом замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Боль прошла. Не вся, рука болела, но вот темница точно больше не держала ее, посчитав натекшую красную лужу своей настоящей пленницей.