– Типун тебе на язык! – Она плюхнулась на скамейку, на ходу расстегивая пальто и развязывая шарф. – У меня свидание с мужем.

– Извращенцы! – добродушно усмехнулся Женька.

– Вот женишься…

– Это вряд ли. Как твоя беседа с Рогозиной?

– А я думала, что ты первым поделишься результатами допросов!

– Сначала ты.

– Ладно. Хвастаться нечем: Илона выставила меня за дверь, стоило мне только заикнуться о событиях сорокалетней давности.

– Не хочет, значит, признаваться? Неудивительно, все-таки попытка убийства ребенка…

– Брось, неужели ты думаешь, что Илона желала Тоне смерти?

– Бросить младенца в мусорный бак и придушить его шарфом – я считаю это именно покушением на убийство, уж прости.

– Как-то не верится, что Илона могла такое сотворить!.. А Антонина с братцем не разболтались?

– Здесь, мать, все непросто.

– В каком смысле?

– Понимаешь, я думал, что расколоть Алексея будет легко. Он торчок – начнется ломка, дальше уже дело техники. Но его папаша подсуетился и подогнал адвоката. Знаешь Гоги Кавсадзе?

– Еще бы, самый зубастый адвокат по уголовным делам. И чертовски дорогой.

– Трухин может себе это позволить, – хмыкнул Женька. – Похоже, Гоги порекомендовал Алексею валить все на Антонину. Она якобы разработала план, а он, невинная душа, всего-навсего мечтал найти родную сестрицу.

– Смешно.

– Было бы, если бы и старший Трухин не пошел на попятный. Теперь он утверждает, что его, дескать, неправильно поняли и он вовсе не купил ребенка, а спас от верной гибели.

– И горе-мамаше он денег не давал?

– По словам академика, она подарила ему младенца. О судьбе близняшки он ничего не знает. Это, кстати, похоже на правду: Трухина интересовал только мальчишка.

– А что Антонина?

– Не будем забывать, что и она может выгораживать себя и пытаться переложить вину на брата.

– Значит, слово Антонины против слова Алексея?

– Да, и его слово тяжелее будет: как-никак на его стороне Кавсадзе и имя отца, академика и лауреата.

– Трухин что, ненормальный? Мало ему одного инфаркта?

– Он ощущает свою вину. Из Алексея ведь вполне мог получиться приличный человек, если бы родители уделяли ему больше времени. Но в любом случае от убийства Евгеши Алексей Трухин не отвертится. Он пытался вешать нам лапшу – оставил, мол, «пальцы» на сумочке Евгеши, когда мирно с ней беседовал. Но эксперту удалось снять частичный отпечаток с кожаного пояса пальто, в котором ее нашли. Эти «пальчики» принадлежат тому же человеку, который прикасался к ее сумке.

– Отлично!

– Кавсадзе может попытаться отмазать его от похищения Илоны, но от покушения на жизнь Свердлина – это вряд ли. В доме Свердлина сняли все отпечатки. Как «пальчики» Алексея Трухина оказались в спальне Сергея – над этим Гоги придется поломать голову. Следующий пункт – объяснить, как в ломбарде оказались платиновые запонки Сергея Свердлина. Они, видишь ли, сделаны на заказ, и мои парни нашли их на раз, как только Антонина их упомянула. Продавец в ломбарде опознал Алексея Трухина по фотографии.

– А как же похищение Илоны? Она же подтвердит слова Антонины?

– Не забывай о ее диагнозе, Марго. Кавсадзе обязательно это использует! И потом, если история с близнецами всплывет, сама Рогозина не избежит обвинения. Думаю, до суда дело не дойдет: адвокат обрисует Рогозиной перспективу, и она откажется свидетельствовать.