— Эй, Захар! Обрезалку для моей сигары! — заорал он во все горло.

Из кухни тут же явился сам хозяин с разделочной доской и острым хлебным ножом.

— До сих пор, б…дь, не можешь нормальной обрезалкой обзавестись! — проворчал Бруно, ловко отхватывая ножом кончик сигары. — Учишь вас, учишь, никакого толку! В уважающем себя кабаке обязательно должна быть обрезалка, запомни!

— Правильно это называется каттер, — сказал Захар.

— Иди в жопу, — сказал Бруно. — Хотя нет, стой.

Он порылся в карманах, достал двадцатидолларовую бумажку и бросил на доску.

— Теперь иди.

Хозяин взял доску и молча удалился.

— Сам-то почему не жрешь, не пьешь? Почему нос воротишь? — укоризненно заметил Поляк, кивнув на его полную рюмку. — Захар старался, хавчик стряпал, от чистого сердца, так сказать, а ты… Небось, отвык в своих Лондонах от простых пацанских харчей?

Бруно хотел по привычке что-то рявкнуть в ответ, но осекся. На лице карлика промелькнуло несвойственное ему выражение растерянности. И даже смущения. Он быстро схватил рюмку, опрокинул в себя. Потом затолкал в рот большой кусок мяса и стал старательно жевать.

— Да ни х…я! — проговорил он с набитым ртом. — Я Захара уважаю, как не знаю кто! Не видишь, что ли? Глаза разуй, дылда! Сам зажрался, б…дь, как боров, морда салом заплыла, под собственным носом ни х…я разглядеть не можешь!

Не дожевав, он налил еще рюмку и снова выпил.

— Вот так! И пью и жру! Я — Бруно Аллегро, б…дь! Я тебя перепью, если захочу! Кого хочешь перепью! Я, б…дь, тебе не х… какой-нибудь лондонский! Я — Бруно Аллегро! Человек-стакан, понял? Ты понял или нет, я спрашиваю?

— Ага. Ну, теперь-то я понял! — уже в открытую лыбился Поляк. — А то даже сомневаться начал…

— Чего-чего?!

— Простая здоровая пища, Бруно, рождает простые и здоровые мысли, — сказал Захар. Он стоял в дверях кухни, сунув разделочную доску под мышку, и смотрел на них. — Так что поменьше выё…вайся, ага.

— А кто выё…вается? — обернулся к нему Бруно. — Я выё…ваюсь?! Я тебе вообще сказал в жопу идти, ты не расслышал, что ли?

Он замолчал, быстро взглянул на Поляка, вытер рот ладонью.

— Ну, это, в общем… Ладно, Захар. Иди сюда, выпьем вместе, что ли! И не п…зди! А то встал там, понимаешь, как бедный родственник, и п…здит!..

Через десять минут Бруно Аллегро картинно отдернул манжету и посмотрел на часы. Это были швейцарские «Balmain Chrono».

— Ладно, пацаны. Все было ништяк, но мне пора сваливать. Сегодня в Екатерининский дворец надо быть к семи. Просили не опаздывать. А мне еще бриться, переодеваться, все такое…

— И чего там делать, в этом дворце? — поинтересовался Поляк.

— Как чего? Романыча поведу! Он ведь без меня ни на шаг! Как дитя малое! А там юбилей этого, как его, «Моэт э Шандо»! Банкет-фуршет, смокинги-хуёкинги…

— Кого юбилей? — не понял Поляк.

— «Моэт э Шандо», б…дь! — гаркнул Бруно. — Двести пятьдесят лет ихнему, б…дь, дому, заводу или как там его, не знаю! Ты что, глухой, Поляк? Не втыкаешь?

Карлик ловко соскочил на пол, одернул пиджак.

— Пойло такое французское! Шампанское, б…дь! С пузырьками! Или тебе еще объяснить, что такое шампанское?