Дьявол переходит к другому пузырю, в котором виден король. Он всё ещё стоит в заваленной золотой пряжей комнате, восхищённо потирает руки… но вот глаза короля меняют выражение, в них появляется жадный блеск. И он выходит из комнаты, кричит на ходу горничным, чтобы те немедленно вернули к нему Матильду.

Дьявол улыбается.

Всё идёт как задумано.

– По-моему, мне сказали, что отправят домой, – капризно заявляет Матильда, вновь оказавшись перед королём.

– Конечно, отправим, конечно, – успокаивает её король. – Только сначала мне нужно, чтобы ты ещё для меня парочку вязанок соломы в золото превратила. Ну что тебе стоит?

– Но позвольте, ваше величество, – упирается Матильда. – Это не пара вязанок! Тут в два раза больше соломы, чем в прошлый раз! Как же…

– А вот так! То была проба, а это уж настоящее испытание. И не перечь королю, иначе голову тебе прикажу отрубить. У тебя божественный дар, девочка моя, ты… Да, ты сродни сказочной золотой гусыне. А ей, как известно, самой судьбой предназначено золотые яйца нести. Вот и неси эти яйца. Королю своему неси, кому же ещё? Давай принимайся за дело. Утром увидимся.

И король уходит, заперев за собою дверь.

Матильда с тоской оглядывает комнату – она больше, чем дом, в котором она живёт с отцом, и от пола до потолка забита соломой.

«Нет, – думает про себя Матильда. – Тут даже дьяволу, пожалуй, не справиться».

– Плохо ты думаешь обо мне. Неправильно, – откликается на это дьявол. Вслух, само собой, откликается. Показывает, что чужие мысли для него как книга раскрытая.

А вот он и сам входит в комнату в своей высокой чёрной шляпе и мешковатых бриджах.

– Но если ты хочешь, чтобы я помог тебе, вновь попробуй угадать моё имя, – продолжает дьявол. – Только постарайся на этот раз вести себя умнее, чем вчера, потому что я тебя жалеть больше не намерен.

Хочется ли Матильде играть с дьяволом? Нет, конечно, однако другого шанса сохранить свою голову на плечах она просто не видит.

– Ну, – постукивает ногой дьявол. – Так как же меня зовут?

– Вельзевул! – выпаливает Матильда.

– А вот и нет! А вот и нет! – хохочет, ухает от удовольствия дьявол. – Вельзевул! Да он ещё мельче сошка, чем Люцифер! Вельзевул! Блоха у меня под хвостом, вот кто он такой, этот твой Вельзевул! Шут придворный! Он даже в глаза мне боится взглянуть, когда я мимо него прохожу. Эх, Матильда, Матильда! Неужели ты всерьёз думаешь, что великий дьявол – то есть я! – выбрал бы себе имя, похожее на те звуки, что лепечут во сне младенцы? Ну, Люцифер ещё ладно, ещё куда ни шло, но Вель-зель-вуль? Пи-пи-буль-буль? Даже не смешно! Тупица ты, Матильда. Надо бы оставить тебя умирать, пусть бы тебе король голову велел отрубить, но жаль мне почему-то тебя. Может быть, потому, что пришлось такой долгий путь сюда проделать, не знаю… Ну хорошо, я снова мог бы помочь тебе, только стоить это будет недёшево, сразу предупреждаю.

– Назови свою цену, – азартно выдыхает Матильда.

Вместо ответа дьявол протягивает к ней свою когтистую лапу и сворачивает Матильде нос, который становится после этого горбатым и съехавшим в сторону.