– Конечно.

Игорь начал повествовать:

– Отец Веры Иосифовой, Борис Арнольдович, трагически погиб во дворе родного дома, упал в незакрытый колодец. Тело его нашла Вера. Девочка увидела из окна, как папа возвращается с работы, побежала ставить на плиту картошку и накрывать на стол. Заботливая дочка даже успела почистить селедку, а отец все не появлялся. Вера вышла на крыльцо и увидела люк без крышки. Она не растерялась, полезла вниз, нашла тело отца, побежала домой и вызвала «Скорую».

– Вера сказала мне, что Борис умер от алкоголизма, – прошептала я.

– Кому захочется вспоминать пережитый ужас, – вздохнул Игорь, – и она права, Борис Иосифов квасил по-черному. Тут полно сообщений о его приводах в милицию. К Иосифовым два раза в месяц наряд выезжал. А! Ясно. Добрый муженек работал проводником на поезде Москва – Владивосток – Москва, он примерно четырнадцать суток в дороге. Отпашет смену, вернется домой, изобьет жену Аллу и снова в рейс. Так, справки из травмпунктов, у Аллы сломана рука, гематомы, выбит зуб.

– Почему его не сажали? – возмутилась я.

Семен кашлянул.

– Супруга заявления не писала, не хотела «родименького» свободы лишать. Таких много, надеются, что благоверный образумится.

– После смерти Бориса не прошло и года, как умерла его мать, – пересказывал прочитанное Игорь. – В подъезде с лестницы упала и сломала шею. Вскоре погиб и отец, Арнольд, он свалился на кладбище, наверное, поскользнулся, угодил виском о надгробье, и все. Старший сын Иосифова, Степан, женился на вдове брата.

Недолго отчим девочку воспитывал. Едва Вера окончила школу, как Степана долбануло током. Он полез чинить телевизор, забыв выключить его из розетки. И бумс! Нету дяди.

– Детство и отрочество Веры трудно назвать счастливыми, – прогудел Семен, – мать-то хоть своей смертью померла? От старости?

– Алла Мамалыгина жива, она еще не немощная старуха, – заговорил Игорь, – родила дочь в юном возрасте, могла сойти за ее старшую сестру. Алла Ивановна сейчас содержится в частной лечебнице для психических больных.

– Упс! – выпалил Сеня. – Лучше сдохнуть, чем в дурке очутиться.

– Согласен, – кивнул Игорь, – не повезло Вере, мало ей смертей близких было.

– Видно, она железная баба, раз все пережила и разбогатела, – заметил Сеня, – вызывает уважение.

– А потом она впала в кому и, чудом очнувшись, стала жертвой покушения, – дополнила я. – Больше никогда не пожалуюсь на свою плохую судьбу. Моя жизнь – просто мармелад в шоколаде... Игорь, где ты раздобыл столько информации о Вере?

– В базе данных, – не моргнув глазом сообщил приятель.

– Хочешь сказать, что на каждого гражданина собрано досье и любой праздный любопытный может прочитать документы, войдя в Интернет? – поразилась я.

– К этой информации допущен лишь очень узкий круг, это специальная база. Досье на всех россиян не составить, но кое на кого они есть.

– В том числе на Веру? – поразилась я. – Чем она привлекла внимание особых структур?

Игорь чуть склонил голову.

– Ты слишком любопытная. В свое время в СССР существовала программа отбора кандидатов для работы в одной конторе. Специально обученные люди присматривались к школьникам, студентам, искали тех, кто обладает необходимыми качествами. Сначала тщательно изучали биографию молодых людей, если она оказывалась незапятнанной, их приглашали на собеседование, а уж после, в случае, когда человек подходил по личностным параметрам его отправляли учиться. Вера была в этой программе, но ее для беседы не звали, отмели после составления досье.