— Всего двадцать один человек, — сказал Ваминор и протянул Арибальду лист экспресс-распечатки. — Взгляни-ка. Были ли среди этих пациентов особо перспективные, вроде твоего Айвена?

— Рядового Айвена, — поправил Арибальд машинально.

Он ни секунды не сомневался, чьи имена увидит в списке.

— Что-что?

— Мой пациент не просто Айвен, а рядовой Айвен, — пояснил Арибальд. — Если не знаешь, это низшее воинское звание у людей. На, держи свой документ. Тут три сержанта и восемнадцать рядовых.

Ваминор, не выказывая удивления, принял распечатку. Он даже не повернулся в сторону Арибальда и не остановился, продолжал шагать по усыпанной гравием парковой дорожке. Он просто перегнул лист со списком пополам и еще раз пополам, упрятал во внутренний карман мундира и сдержанно велел:

— Рассказывай.

«С чего начать-то? — подумал Арибальд растерянно. — У меня ведь даже не догадки. У меня всего-навсего изученный несколько минут назад фрагмент мнемограммы и цифра „двадцать один“. Стражники за подобную информацию в лучшем случае обдадут ледяным презрением».

— Понимаешь, Ва, я… Да и остальные мнемологи тоже, так что правильнее сказать — мы. Так вот, мы интересуемся в первую очередь теми пациентами из людей, чьи нарковидения наиболее красочны и вместе с тем наиболее связны. Несколько дней назад среди записей Айвена проскочил очень странный фрагмент. Айвен вообще-то почти чистый визуал, поэтому его фантазии обязательно сопровождаются весьма выразительным видеорядом. Эдакое кино, порой даже сюжетное. А тут картинки как таковой не было, только размытые пятна, зато очень четкий звук. Походило это на перекличку. Некто называл звание и имя, требовал пароль. Ему отвечали и докладывали о готовности. Так вот, имена в этом фрагменте повторяют те, что записаны в твоем перечне сбежавших из клиник. Двадцать один пациент, все люди. Айвен — один из них.

Коммандер Ваминор выслушал это с омертвевшим лицом. Некоторое время он молчал. Хруст гравия под подошвами ботинок казался Арибальду оглушительным.

— А что ты скажешь о пациенте Хлайде? Палата, если не ошибаюсь, двенадцатая.

Хлайда Арибальд знал, но вот за ним не мог припомнить ничего особенно интересного, о чем не замедлил сообщить Ваминору:

— Совершенно заурядный тип. Видения обрывочны и никакого логического ряда не составляют. Ни одну из его мнемограмм за период исследований не удалось хоть как-то обосновать: ни событийно, ни мотивационно.

Ваминор помолчал еще немного, а потом неожиданно спросил:

— Скажи, Ари, а этот Хлайд тебе не стучал, а? На персонал, на других пациентов?

— В смысле? Не был ли он осведомителем?

— Ну да!

Арибальд опешил.

— Полноте, Ва, на кого он может настучать? На санитара, который недостаточно рьяно отдраил очко в коридорном сортире? Так это надо стучать не мне, а старшей медсестре. Я ведь не сотрудник клиники, я просто провожу тут исследования.

Коммандер тихо вздохнул.

— А почему ты спросил, Ва? — Арибальда разобрало любопытство. — Надеюсь, эта информация не закрыта от гражданских?

— От тебя — нет, — сухо ответил Ваминор. — Потому что ты свидетель. Пока — свидетель.