Плафон-тарелка с желтой лампой ватт на сорок свисал с потолка стандартного контейнера сразу за открытым проемом, с трогательным намеком освещая шипастый резиновый коврик на пороге и не позволяя с легкостью рассмотреть, что там дальше, внутри. Мы приблизились – Натка в своей удобной обуви топала первой, я за ней – и увидели в дальнем конце пустого длинного помещения одинокий стол, даже не офисный, а просто обеденный, как с какой-нибудь зачуханной кухоньки старых советских времен. Кажется, на нем даже цветастая клеенка имелась, я не успела толком рассмотреть из-за плеча сестры, которая остановилась прямо передо мной, искательно озираясь:

– А где?

– Подвинься! – я подтолкнула Натку в помещение, и почти сразу же за моей спиной пугающе грохнуло и проскрежетало. А потом погас свет.

В кромешной тьме мы не остались только потому, что не успели еще выключить фонарики в мобильных телефонах.

Я испуганно замерла.

– Эй, что за шутки! – Натка проворно обошла меня, грохнула в дверь кулаком, энергично попинала сплошной металл. – Открывай!

Я сделала робкий шажок в глубь узкого помещения, кажущегося теперь бесконечно длинным, и повозила вокруг слабым лучом телефонного фонарика:

– Тут никого нет.

– А где же следователь? – Натка обернулась и тоже посветила в углы. – Мы не туда пришли?

– Боюсь, что никакого следователя здесь нет и не было, – вздохнула я, начиная осознавать серьезность нашего положения. – Похоже, нас с тобой заманили в ловушку.

– Зачем? У меня и денег-то больше нет!

Я строго посмотрела на дурочку – жаль, в темноте она не могла разобрать выражение моего лица:

– При чем тут деньги? Из того, что у тебя еще можно отнять, осталась только жизнь.

Это прозвучало слишком зловеще, я вообще-то так не хотела: не улыбалось мне унимать очередную Наткину истерику. Ладно еще успокаивать ее в комфортных условиях собственной квартиры, где тепло, светло и есть хотя бы простейшие седативные средства, но будучи запертыми в темном холодном контейнере… Стоп, спокойно, не надо драматизировать, иначе истерика сейчас накроет и меня.

Попробуем мыслить спокойно и конструктивно:

– Что с дверью? Ее можно открыть изнутри?

– Разве что с динамитом. – Натка пытливо погрохотала у входа, потом выругалась и в голос заорала: – Выпустите нас! Откройте! А-а-а-а!

Спокойно не получалось.

– Это бессмысленно, – я поморщилась: эхо в пустом контейнере оглушало. – Думаю, этот гад уже ушел, а больше никого на стройке ночью нет, так что никто тебя не услышит.

Тут я сообразила, что при наличии исправных мобильных истошно голосить «Спасите-помогите!» нет никакой необходимости, и спешно выключила фонарик. Взглянула на дисплей и выругалась, как только что Натка:

– Здесь связи нет!

– Как это? – сестра тоже выключила подсветку. – Блин, точно! Связи нет вообще! Почему?!

Так, спокойно, только спокойно… И конструктивно, только конструктивно…

– Наверное, потому что вокруг высокие здания, а мы в металлическом контейнере, как в глухой коробке, – предположила я.

– В смысле, в глухой? – Натка снова включила фонарик и пошла по периметру помещения. – Хочешь сказать, сюда и воздух не проникает? То есть мы тут задохнемся?!