А Ильин как раз собирает со стола бумаги, раскладывает их по папкам и явно затрудняется с маленьким желтым листочком для записей: откуда он взялся?
Мне, конечно, не видно, но я почти уверена, что на желтом стикере разборчиво написано полное ФИО: «Петр Давидович Фокс». Возможно даже, заглавные буквы с прямым намеком подчеркнуты цветным маркером. Желтым. Или зеленым…
«В Отдел МВД России
по району Восточное Измайлово, г. Москва,
Кузнецовой Натальи Владимировны,
проживающей по адресу такому-то, телефон такой-то,
18 сентября сего года я, гражданка Кузнецова Н. В., познакомилась в парке с плачущей женщиной, представившейся менеджером риелторского агентства «Санторин» Галиной Николаевной Плетневой. На протяжении приблизительно двух недель с момента знакомства так называемая Плетнева активно втиралась ко мне в доверие и три дня назад предложила выгодный вариант обмена моей двухкомнатной квартиры на трехкомнатную в том же районе с доплатой 500 000 рублей. Согласившись на это предложение и не сомневаясь в добрых намерениях так называемой Плетневой, я передала ей под расписку (копия прилагается) полмиллиона рублей и подписала какие-то бумаги, в спешке не прочитав их. После этого так называемая Плетнева перестала отвечать на мои звонки и вообще пропала, а в агентстве «Санторин» мне сообщили, что сотрудница с таким именем уже уволена. Встретившись с настоящей Галиной Плетневой, я обнаружила, что это совсем другая женщина, чьи служебные визитные карточки (их скан-копия прилагается) использовала мошенница (ее фото прилагается). Эта женщина не только забрала у меня деньги, но и осуществила продажу моей квартиры (копия свидетельства права собственности прилагается), на которую теперь претендуют неизвестные мне люди, требующие от меня освободить жилплощать.
Прошу произвести расследование вышеуказанных событий в соответствии со ст. 159 УК РФ.
О своей ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 306 УК РФ проинформирована.
Дата, подпись, расшифровка подписи».
Натка аккуратно вывела свои ФИО, перечитала написанное и понесла бумагу, над которой трудилась битый час, дежурному сотруднику, мимоходом забросив в корзину с канцелярским мусором три предыдущих варианта заявления.
Дежурный – рыхлый парень с безразличным взглядом – потребовал Наткин паспорт, задумчиво изучил его, неспешно прочитал заявление и так же неторопливо зарегистрировал его. На Наткин взгляд, всем его действиям решительно не хватало темпа и драматизма.
Ее история была такой возмутительной и шокирующей, что дежурный, читая ее, непременно должен был стряхнуть с себя сонную одурь, вскричать, к примеру: «Да не может такого быть!» или: «Вот же подлость какая!» – и посмотреть на Натку взглядом, полным сочувствия и готовности деятельно помочь. Потом он должен был вскочить, одернуть форменную тужурку и со словами: «Я незамедлительно доложу…» – умчаться в кабинет начальника, откуда вскоре они выбежали бы вместе, уже с пистолетами наголо и с криком: «Группу захвата, немедленно!»
Ничего такого не случилось.