В воздухе вибрировали гортанные переливы рогов. Уже с десяток тха-охонгов появилось у портала, менчане и местные бежали по центральной улице деревни, по берегу озера, автобусы уезжали. Майор Вершинин с подчиненными и несколькими спасателями, оказавшимися далеко от автобусов, засели в храме и стреляли через разбитые окна. С десяток бойцов с огнеметами встали перед Ситниковым и Поляной, присоединяясь к перестрелке. В них палили в ответ, падали люди, попавшие под рикошет.

Матвей увидел, как с одного из тха-охонгов спускается бородатый иномирянин, одетый куда богаче остальных. Он что-то крикнул своим, указывая на Дмитро и Матвея, и к ним бросились враги. Ситников выругался, выставил перед охраной с огнеметами слабый щит, накрывая и себя, и храм. Нападающие натыкались на него, непонимающе и зло орали, палили из пистолетов. На помощь им двинулся огромный тха-охонг, повинуясь приказу бородатого командира иномирян. Боднул защиту, визжа от пламени огнеметов, но не отступая, ударил по ней лезвиями – и Матвей снова выругался. Еще удар-два, и провалится.

Зашагали к щиту еще несколько инсектоидов. Остальные выстраивались в боевые порядки, звучали рога – весь берег озера со стороны храма кишел тха-охонгами.

Обезумевшие люди бежали со стороны Менска, тормозили под щитом при виде инсектоидов, кто-то пытался забежать обратно, натыкаясь на своих. Были там и младые и старые, и женщины и мужчины. На команды охраны, злые просьбы Дмитро они не реагировали. Матвей не мог говорить, и никак не получалось выбрать момент, чтобы в портале никого не было, чтобы его схлопнуть.

– Маги! – на плохом рудложском крикнул бородатый иномирянин на первом тха-охонге. – Сдавайтесь! Мы вас не тронуть! Сдавайтесь и мы отпустить всех людей!

Перед глазами у Ситникова замелькали красные пятна. Маленький алтарный камень начал трескаться. У Димки, удерживающего переход, потекла из носа кровь, и Матвей тоже почувствовал на лице горячее. В ушах шумело, люди все бежали…

Внезапно вынырнувшая из-за храма матушка Ксения вдруг расставила руки и пошла к переходу, как наседка, загоняющая цыплят.

– Нельзя! Умрете! Умрете!

Неизвестно, удалось ли ей остановить людей, потому что заверещал, как циркулярная пила, инсектоид, снова ударил, почти уничтожив щит, ударил второй тха-охонг, третий – и в этот же момент рассыпался камень и схлопнулся проход. Ни Димке, ни Матвею не дали упасть – настоятельница подхватила их под руки и потянула к храму. За ними под выстрелами бежали охранники, плюясь огнем – и тха-охонги вставали на задние лапы, визжали, пытаясь сбить пламя, отступали и наступали снова. Двое столкнулись, перекрыв берег и позволив выиграть время.

У входа магов перехватил майор Вершинин, окинув злым взглядом, неаристократично сплюнул.

– Все к хутору!

– Сейчас, – просипел Матвей, вцепившись в стену храма, и бросил в сторону тха-охонгов самый простой плоский щит. Пока догадаются обойти, пройдет еще минута – две.

Отряд побежал к дороге. Матвея шатало. Лицо Димки, испачканное кровью, было бледным.

– Может, вернемся в храм? – запыхавшись, крикнула настоятельница. – За стены я их не пущу! И надо сообщить властям!