Уже было выведено больше пятисот человек, начали проводить и мужчин, и даже со стороны рудложских войск, прорвавших окружение Менска, выделили к порталу небольшой отряд охраны с огнеметами. Значительная часть менчан побоялась долго ждать выхода через Зеркало и все же решилась добираться к коридору, пробитому и расширяемому рудложскими войсками. В ожидании оставалось около сотни беженцев, в основе своей либо женщины с детьми, либо старики или увечные. Иногда подходили новые люди, в основном те, кому было сложно выбраться самостоятельно.

Сегодня все шло своим чередом – пока Матвей не обратил внимание на заплаканную женщину, которая вела, обнимая за талию, невысокого одноногого мужика. Штанина у него была завязана под коленом, и он прыгал на одной ноге, угрюмо глядя в землю и упираясь на самодельный круглый костыль, а в плечо женщины вцеплялся так сильно, что она морщилась. Его даже почти не обыскивали – так, обхлопали по бокам, проверили сумку.

Что-то в нем было не так, и Матвей даже не мог сказать что. Может, слишком загорелый для мая месяца? Но на Юге Рудлога в эту пору солнце уже палило нещадно.

Пара отошла подальше – их тут же перехватили спасатели, стали расспрашивать.

– Нет у нас документов, – всхлипывая, тихо отвечала женщина, – а он не говорит, контузило его…

– Следующий! – крикнул Димка.

Матвей чуть усилил нити, продолжая разглядывать мужика. Тот, одетый в будто чуть большую для него одежду, в грязноватую куртку, все не отцеплялся от женщины, ковыляя к автобусу, а она всхлипывала все надрывнее, все сильнее. Уже даже Вершинин взглянул туда настороженно, хотя плач среди спасенных был делом привычным, и матушка Ксения покачала головой.

И тут мужик оглянулся. Увидел направленные на него взгляды, дрогнул, оскалился по-звериному… оттолкнул от себя женщину, падая на землю… никто ничего сообразить не успел, как он выхватил из рукава что-то небольшое, изогнутое и поднес это к губам. Раздался ревущий, гортанный звук, прервавшийся выстрелом. Мужик задергался на земле, изо рта его толчками текла кровь.

– Это враг, – в истерике завопила женщина, – они меня заставили, заставили! Они хотят попасть в столицу! Там мой муж в заложниках, они его пытают!

Матвей, оцепеневший, повернул голову – стрелял Вершинин, лицо его было белым как полотно.

– Сворачиваем! – рявкнул он Матвею. – Поляна, сворачиваем!

В воздухе начало сгущаться что-то мерцающее, темное. Заорали люди от автобусов, заорали люди с той стороны Зеркала и рванули к порталу, снося охрану. Димка едва успел прыгнуть в переход, но закрыть его маги не успели – поток беженцев ворвался в портал. Люди выпрыгивали из него, разбегались в разные стороны. А недалеко от автобусов, из которых тоже бежали люди, стрекотал, поднимаясь на задние лапы, огромный тха-охонг, со спины которого спускались иномиряне, подносили ко ртам еще рога. В них стреляли бойцы, кто-то из врагов падал. Гигантские инсектоиды появлялись один за другим.

– Отступаем к хутору! – заорал Вершинин. – Водители, двигай! Поляна! Ситников!

– В храм! – звонко кричала матушка Ксения. – Там я вас защищу!