3. Ориентировать действие на значимость порядка можно, не только следуя (усредненно понимаемому) смыслу его предписаний. Даже если этот (усредненно понимаемый) смысл интерпретируют в свою пользу или нарушают, вероятность его значимости (как обязательной нормы) в какой-то степени сохраняется. Прежде всего, на целерациональном уровне. Вор скрывает свои действия, тем самым ориентируя их на значимость уголовного законодательства. Факт значимости порядка для определенного круга людей как раз и выражается в том, что вор должен скрывать его нарушение. Отвлекшись от этого крайнего случая, можно сказать, что нарушение порядка часто сводится к более или менее многочисленным частным проступкам, которые с разной степенью добросовестности пытаются выставить легитимными. Или же существуют друг подле друга фактически разные представления о смысле порядка, каждое из которых с точки зрения социологии значимо в той мере, в какой определяет реальное поведение. Социологу нетрудно признать одновременную значимость разных — даже противоречащих друг другу — порядков для одного и того же круга людей. Ведь даже один и тот же индивид может ориентировать действие на противоречащие друг другу порядки, причем не только последовательно, что происходит буквально каждый день, но и в ходе одного и того же действия. Участник дуэли ориентирует свое действие на кодекс чести, а скрывая его или, наоборот, демонстрируя готовность ответить перед судом, — на Уголовный кодекс. Правда, если интерпретация (в свою пользу) или нарушение (усредненно понимаемого) смысла действия становится правилом, то порядок либо ограниченно значим, либо уже незначим вовсе. Так что значимость и незначимость определенного порядка для социологии — в отличие от юриспруденции с ее неизбежной целью — не есть абсолютная альтернатива. Между тем и другим — размытые переходы, и, как отмечалось, в качестве значимых могут сосуществовать даже противоречащие друг другу порядки, причем каждый будет значим в том объеме, в каком существует вероятность фактической ориентации на него действия.

Знатоки литературы вспомнят о роли, какую понятие «порядок» играет в книге Р. Штаммлера, как и все его работы, блестяще написанной, но в корне ошибочной по постановке вопроса и роковым образом запутывающей проблему (см. «предварительное замечание» в начале настоящей главы, там же — ссылка на мою критику, оказавшуюся, к сожалению, слишком резкой по форме из-за раздражения, вызванного этой досадной путаницей101). Штаммлер не только не различает эмпирическую и нормативную значимости и не понимает, что социальное действие ориентируется не только на порядки, но прежде всего совершенно ошибочно с точки зрения логики превращает порядок в «форму» социального действия, приписывая ей примерно ту же роль по отношению к «содержанию», какую играет форма в теоретико-познавательном смысле (не говоря уже о других ошибках). В действительности же, например, хозяйственное действие (см. далее, гл.2) ориентируется (прежде всего) на представление о недостатке определенных имеющихся средств удовлетворения потребности в соотношении с (предполагаемой) потребностью и на нынешнее или предполагаемое в будущем действие третьих лиц, размышляющих о том же, ну, а