Я прекрасно понимаю, что публичное обвинение в убийстве может рассматриваться как клевета. Даже намек на то, что свидетель не попытался помочь жертве в подобной ситуации, может быть истолкован как порочащий. Но истина – лучшая защита от любых нападений. Кроме того, известны прецеденты. Знатоки журналистики наверняка помнят первую полосу «Дейли мейл» в 1997-м. Под заголовком «Убийцы» была опубликована фотография пяти человек – в редакции газеты никто не сомневался, что эти люди виновны в смерти Стивена Лоренса. «Если мы ошибаемся, пусть на нас подадут в суд».

Давай же, Меган. Если я ошибаюсь, если я лгу, подай на меня в суд.

Что касается самой истории Алисы, я никогда не стремился составить всеобъемлющую биографию. Стоит только вспомнить освещение дела Джоанны Йейтс (Флисс упрекала меня за нездоровый интерес к этому расследованию). На странице Джоанны в Википедии упоминается название университета, который она окончила, рост, паб, где ее видели в последний раз, даже описание записи с камеры наблюдения – девушка покупала пиццу, – однако скудость деталей сразу бросается в глаза. Основываясь на этих подробностях, можно составить приблизительное представление о том, где было обнаружено тело погибшей, но никто так и не узнает, в какие дали стремилась ее душа.

Читатели, рассматривающие мое творение с точки зрения художественной литературы, бесспорно осудят автора за то, что финал описываемых событий приводится в самом начале (наша героиня умирает в первой главе). Увы, такова жизнь: мы с самого начала знаем, чем она закончится.

Флисс дразнит меня, утверждая, что книга обречена оставаться на прилавках до уценки и распродажи, но успех – это лотерея. Совпадения, удача, догадки и недопонимания – вот главная движущая сила в наших судьбах. Если бы Лиз не решила, что книгу на ее порог подкинула Меган, а не Гэвин, она бы не поехала навестить подругу своей дочери и не примчалась загнанной тенью к моим дверям, и я бы никогда не вышел на Меган. Это была одна из любимых книг Алисы: «Не отпускай меня».

Скорей бы настало утро. Все распланировано с начала и до конца. Флисс всегда мечтала побывать в Калифорнии, и завтра я осуществлю ее мечту. Отпуск, проведенный в Долине Царей или в Панатинаикосе – это, конечно, замечательно, но впереди нас ждет две недели бесстыдного веселья и развлечений. Будем нежиться на солнце, объедаться вкусной и вредной пищей, гонять на «Шевроле» семидесятого года выпуска – ужасно непрактичная машина, бензина на нее не напасешься, но на эти две недели я планирую забыть про велосипед. Надо все-таки расслабиться перед смертью. Интересно, когда Флисс разгадает мой замысел: когда я объявлю, что занятия в вечерней школе придется пропустить, когда поедем отдавать Харли на передержку или когда увидит свой паспорт? Я так жду этого мгновения – широкой улыбки на лице жены. У нее невероятно красивая улыбка.

Марлен, буду честен: я подумывал продолжить переписку с вами. Но не стоит волноваться, я больше не буду писать; по тем же причинам мы с юным Гэвином решили прекратить наши встречи. Зачем давать пищу сплетникам? Что еще они там придумают? Странный он, этот Старый Крекер. С ним нужен глаз да глаз. Давайте попрощаемся на дружеской ноте. Пусть слова «искренне ваш» станут финальным аккордом.