— Ты можешь смело открывать передо мной свое сердце. Теперь уже ничто не разделяет нас. Мы предназначены друг другу судьбой. — Он крепко обнял ее и ласково погладил по голове. — Ради тебя я прошел сквозь столетия. Чтобы найти тебя, оставил свой мир и друзей. И теперь не мыслю своей жизни отдельно от твоей. Я люблю тебя и буду любить вечно.

— Но мы не можем любить друг друга, — вдруг сказала она.

— Не спеши произносить слова, — с трудом проговорил О'Киф, стараясь справиться с охватившей его дрожью. — Подожди, пока их за тебя скажет сердце.

— Я не спешу. Мне нечего скрывать от тебя. И я люблю тебя всем сердцем.

Он облегченно вздохнул и радостно улыбнулся. И Пенни поняла, как сильно он боялся, что она откажет ему.

— Я люблю тебя, — повторила она.

— Еще, — попросил он, осыпая ее поцелуями.

— Люблю.

— Еще!

— Люблю!

Рэмзи стиснул ее в объятиях и, повалив на землю, принялся покрывать поцелуями. Она шутливо отбивалась, весело смеясь в ответ, и он вторил ей восторженным басом. Словно беспечные дети, катались они по песку и хохотали, совершенно довольные собой и всем миром. Лошадь удивленно покосилась на них большим глазом и вопросительно заржала, будто спрашивая, что так развеселило ее хозяев, но тем было не до нее. Переплетясь руками и ногами, они катались по мягкому песчаному пляжу, что-то радостное и невразумительное выкрикивая в ответ на недоуменные взгляды растерянного животного.

— Где вы были? — спросил их Хэнк, когда Пенелопа и Рэмзи переступили порог дома.

— А что такое? — забеспокоилась Пенни. — С Маргарет все в порядке?

— В порядке, — откликнулась сама Маргарет из глубины комнаты. — У меня была очень заботливая сиделка.

Шофер улыбнулся и оглядел с ног до головы Пенелопу, отметив про себя, что она выглядит отдохнувшей и посвежевшей, и заметив несколько соломинок, застрявших в волосах у нее и у О'Кифа.

— Ты, кажется, где-то потеряла туфли? — сказал он, закончив осмотр.

Пенни покосилась на свои голые ноги, затем — на Рэмзи и пожала плечами, словно только что заметила пропажу. О'Киф насмешливо и самодовольно улыбнулся, как улыбается самец бабуина, получивший причитающийся ему банан.

— А как ты перепачкалась! — продолжал между тем Хэнк. — Ты вся в песке.

— Оставь их в покое, — остановила его миссис О'Халерен, исподтишка толкая в бок и подходя к Пенелопе. Достав из ее волос соломинки, она кивнула в сторону лестницы:

— Иди, тебе надо отдохнуть.

— Если я буду целыми днями лентяйничать, то непременно сойду с ума, — ответила Пенни, целуя ее в щеку и послушно отправляясь наверх.

Рэмзи хотел последовать за ней, но Маргарет встала у него на пути.

— Не смей входить в жилое помещение в таких грязных сапогах, — сказала она. — Ну-ка быстренько снимай их.

О'Киф подчинился ее приказанию, и она, поморщившись, передала сапоги Хэнку. Но не успела она обернуться, как Рэмзи уже оказался наверху.

— Можно я оставлю их себе на память? — спросил он, останавливаясь у двери в комнату Пенелопы.

Пенни, сидящая на краю кровати, улыбнулась и подняла голову. Но как только она увидела то, о чем он просит, улыбка тут же сползла с ее губ. На кончике пальца у Рэмзи покачивались ее черные кружевные трусики.