Резко отвернувшись, Вандерфилд скрылся в спальне, а уже через пару минут вышел в сухой одежде. Бросил на меня быстрый взгляд и ушел.

А когда вернулся, я сидела замотанная в плед до самого носа. Смотритель крыла — незнакомый мне упитанный мужчина, качая головой и таща за собой работника в форме ВСА, скрылся в ванной. Эш отправился с ними, и я услышала их возбужденные голоса.

— Ничего не понимаю! — восклицал смотритель. — Трубу просто разорвало, вы понимаете?

— Излишнее давление? Но откуда ему взяться?. Очень странно… — прогудел мастер.

— Это крыло возводили по проекту Хельмота Дьорса, вы слышали о нем? На стройматериалы гарантия в сто лет. Внутренние трубы с улучшенным составом металла, защитой от коррозии и заклинанием повышенной износостойкости! — возмутился смотритель. — Мы ведь понимаем, кто именно проживает в этом здании. Но вы только посмотрите на этот кран. А труба? Ее же просто разорвало, как будто изнутри выгрызал дикий зверь. Как такое возможно? Вы когда-нибудь такое видели?

Мастер отрицательно загудел в ответ. А потом в ванной снова булькнула вода, звякнули трубы…

Я почесала нос и чихнула.

— Не вздумай заболеть, — приказал Эш, возвращаясь ко мне с бинтами и остро пахнущей мазью. Присел рядом, не церемонясь, вытащил из-под пледа мою ногу и принялся перевязывать.

— А то полы будет некому мыть? — пролепетала я.

Он поднял голову, посмотрел в глаза. Расширились и сузились — словно вздохнули, зрачки… И я смутилась. Эш смотрел, поглаживая мою ногу поверх бинта. И кажется, не осознавал, что делает…

Понял и ладонь убрал.

— Что случилось с краном? — просипела я, пытаясь разрушить опасную тишину.

Вандерфилд моргнул и поднялся. Пожал плечами.

Через полчаса смотритель и мастер покинули комнаты, не переставая удивляться и возмущаться. А я осталась. И тут со всей неотвратимостью встал вопрос, который мучил меня все это время.

Я не знала, как добраться до своей комнаты. От мази лодыжка болела меньше, но при попытке опустить ногу на пол и встать, отозвалась острой болью.

— Что ты делаешь? — разозлился Эш.

— Пытаюсь идти. Не могу же я сидеть на твоем диване до утра!

— Еще как можешь. За ночь мазь подействует, тогда и уйдешь.

— То есть? — не поняла я.

— То есть ночевать ты останешься здесь, — отчеканил Вандерфилд. — И это не обсуждается.

Я открыла рот. У него? Ночевать? Да ни за что!

Понятия не имею, как я на это согласилась!

Хотя у меня просто не оказалось выбора. Пройти самостоятельно несколько коридоров и лестниц я не смогу, а мою просьбу позвать Томаса Вандерфилд демонстративно проигнорировал. Да и вряд ли мне помог бы щуплый первокурсник. С его помощью я могу доковылять, конечно, но нога этому не обрадуется и лишь сильнее распухнет.

Так и получилось, что я осталась на диване Вандерфилда. Он снабдил меня подушками и ещё одним одеялом, сухо кивнул и ушел в спальню. Сквозь приоткрытую дверь я видела Эша, сидящего в кресле с книгой. Хотелось спросить, что он читает с таким интересом, но я промолчала. Вандерфилд и так сегодня возится со мной весь вечер, наверняка, ему это надоело. Поэтому и хмурится.