Через несколько часов допрос закончился. Чувство было такое, словно меня вывернули наизнанку, а потом выжали и завернули обратно. Не очень, в общем. Едва я шагнула за порог тесного кабинета, сразу набрала номер Филиппа. Если кто и ответит хоть на некоторые вопросы, так это он.

— Буду через пять минут у входа со двора, спроси у кого-нибудь дорогу, — ответил он и сбросил. Как обычно.

Ничего не оставалось как приставать к сотрудникам и вытягивать из них дорогу к запасному выходу. Знаниями делились неохотно, что я вполне могла понять: чего это мне как всем нормальным людям через обычную дверь не выходится?

Я вышла и попала в проходной двор. Через минуту ко мне подъехал черный джип, в него я и загрузилась, узнав Филиппа за рулем.

— Долго тебя держали.

— Отвечала на вопросы, — пожала я плечами.

— И как?

— Что как?!

— Все смогла ответить?

— Эй, я же не на телевикторине была.

Филипп на меня внимательно посмотрел и улыбнулся.

— А ты ничего, держишься. Поехали отъедем подальше, этот тип может быть где угодно…

— Тебе трудно спрятаться, твою макушку заметно невооруженным глазом, — сочла я необходимым заметить.

Он мои слова никак не прокомментировал, молча развернулся и поехал по дворам в сторону небольшого района частных домов. Не напрямую, а немного поплутав, мы наконец-то пристроились в каких-то трущобах.

— Теперь твоя очередь отвечать на вопросы!

— Что тебя интересует?

Такого ответа я не ожидала и немного растерялась. Я то была уверена, что мне опять никто и ничего не скажет.

— Девушка умерла, мне сказал Карпов. Но это все. Отчего, при каких обстоятельствах? Я с ума схожу от безвестия, но никто этого даже не замечает…

— С тебя достаточно письма и того, что ее убили. Скажи он тебе подробности, потратил бы еще час, чтобы привести тебя в чувство. А Карпов мужик умный, свое время ценит и бережет. Минимум информации — максимум пользы.

— Да что же там такого…

— Девушку сожгли, еще живую, — огорошил Филя, видимо решив, что предисловий на сегодня с меня уже достаточно.

— Это… как это… ужасно, — с трудом подобрала я слово только спустя пару минут, потому что слов просто не было. Я отвернулась в окно, чтобы не видно было моего лица, в тот момент перед глазами отчего-то предстала не погибшая девушка, а я сама.

— Но это еще не все, — покосившись на меня, неохотно продолжил он.

— Что еще?!

— У нее порваны мышцы, на руках.

У любого человека развита визуализация, и стоило только Филиппу сказать, как картина произошедшего будто возникла передо мной, и разумеется, в главной роли я сама. Руки и ноги моментально заныли. Попытавшись отогнать ужасную картину, я жалко всхлипнула…

— Эй, — Филипп погладил меня по голове, успокаивая.

— Он ее убил. Убил, понимаешь? Просто потому что видел нас вчера, ведь именно об этом он и предупреждал…

— Возможно, но не думаю, что ему нужна была особая причина. Он похитил ее именно с этой целью. Убить. Думаю, он задумывал это с самого начала. Остальное — игра, пока нам не понятная.

— Откуда ты знаешь?

— Мышцы порваны задолго до того, как он сжег ее. А человек, сотворивший такое с девушкой, ни за что не смог бы ее потом отпустить. И даже не из-за того, что она могла его видеть или что-то такое, нет. Просто он хотел убить. Он садист и убийца.