Я села рядом. Я люблю ехать рядом с шофером, хотя это считается самое опасное место.
Я искоса приглядывалась: какой он национальности? Я умею считывать с облика национальную принадлежность. Я четко отличаю грузин от армян и сразу вижу азербайджанцев. Мусульмане имеют совершенно другую музыку лица, и поразительно – их язык похож на их лица. Казалось бы: как может быть язык похож на лицо? Может. Единый Божий замысел.
Я не выдержала и спросила:
– Какая у вас национальность?
– Чеченец, – хмуро ответил шофер.
– А как вас зовут?
– Шамиль. А что?
– Ничего. Так…
Я никогда не слышала чеченского языка. Я попросила:
– Скажите что-нибудь по-чеченски.
– Зачем?
– Интересно…
Он подумал, что бы сказать, и проговорил по-чеченски несколько фраз.
– Что вы сказали? – поинтересовалась я.
– Совесть моя спокойна. Я работаю.
– А можно еще раз?
Он повторил.
Я вслушивалась в язык – очень сложный, какой-то горный и дикий. Я не в состоянии была бы повторить ни единого слова. Я спросила:
– А к какой языковой группе относится чеченский язык? К тюркской?
– Нет. Ни к какой. Он один, в одном экземпляре. Кроме чеченцев на нем не говорит никто. Чеченцы уникальны.
– Я знаю. Кроме чеченцев никто не сажает пленных в зинданы. Я недавно перечитала «Кавказский пленник» Толстого. Там два царских офицера были захвачены в плен и сидели в яме. И сейчас в XXI веке – то же самое: воруют людей – и в яму. Что за манера такая?
Пауза. Я решила, что Шамиль не хочет это комментировать. Мы ехали молча.
Неожиданно для меня он проговорил:
– Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет. Независимо от того – Ермолов это или Ельцин.
Я поняла, что мне лучше помолчать. Мы, москвичи, были подвержены античеченской пропаганде. Для нас чечен – это головорез. Режут головы людям, как баранам. Еще Лермонтов писал: «Злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал». А вот рядом со мной сидит вполне красивый, мужественный Шамиль. От него исходит спокойная, властная и благородная энергия. Что мы о них знаем? У них своя правда, а у нас – своя. У нас «Отче наш», а у них «Аллах акбар». Как могут люди быть такими разными и такими одинаковыми одновременно?
Дорога была длинная, полтора часа пути. Ехать и молчать – тягостно. Я спросила:
– Нравится вам в Москве?
– Нет, – коротко ответил он. – Просто в Чечне нет работы.
– А какое у вас образование?
– Финансовая академия.
– Финансист не может найти работу? – удивилась я.
– Не платят, – объяснил Шамиль. – Дают смешные деньги. Кошку не прокормить.
– Сейчас везде так, – утешила я.
– Вот и приходится крутить баранку.
– А вы бы хотели остаться в Москве?
– Ни в коем случае.
– Почему?
– Я не люблю большие города, я люблю маленькие аулы. У меня дом у подножия горы. Родник бьет прямо из-под земли. Я провел воду в дом. У меня из крана течет минеральная вода. Это живая вода. А та, что в московских трубах, – мертвая.
– Почему? Ее очищают.
– Вот поэтому и мертвая. Из воды удаляют все микроэлементы. Яблоки в палатках обмазаны воском. Блестят и ничем не пахнут. Овощи в нитратах. Ваши куры пахнут рыбой. Вы не живете, вы выживаете.
– Сейчас весь мир так живет.