Крепость уплыла за спину, тут же показался замок, почти привычной архитектуры, хотя и намного проще: четыре массивные круглые башни, напоминающие шахматные ладьи, с такими же зубчиками по верхнему краю, между собой соединены высокой и явно толстой стеной, а внутри одно-единственное здание с остроконечной крышей, на кончике развевается стяг с гербом, подробности рассмотреть отсюда я не смог.

Сигизмунд с облегчением вздохнул.

– Здесь по крайней мере живет рыцарь, а не маг!

Замок в самом деле выглядел олицетворением грубой мощи, стена поднимается на высоту пятиэтажного дома, башни и того выше, уже видны блоки, из которых сложена и стена, и башни – в основание Баальбекского бы храма их, откуда такие и привезли, как будто пирамиду Хеопса растащили.

Мы подъехали, я все ждал, что кто-то сверху окликнет грубо и напомнит, что на конях в храм, это разве что татары с Наполеоном так делали, но замок казался мертвым, только жуткое шипение доносилось издалека. Мне почудилось, что там шипит плазма, горит воздух, достигая наших ноздрей повышенным содержанием озона…

– Знаешь, – ответил я, – нам что, впервой ночевать в поле? Не лучше ли для воина звездное небо вместо темного потолка с паутиной?

– Лучше, – ответил Сигизмунд поспешно.

Запасы еды давно кончились, но я удалым броском молота расшиб в лепешку крупного оленя, Сигизмунд заверил меня, что так даже лучше, мясо будет вкуснее, но я со стыдом решил в следующий раз все-таки стрелами. А молотом – все равно, что на охоте из гранатомета…

На фоне багрового заката красиво и торжественно раскинули кроны три огромных дерева, высоких и в то же время разбросавших ветви на просторе вширь, привольно, дивизия разместится в тени ветвей.

– Отдохнем там, – сказал я и посмотрел на багровеющее на западе небо. – И заночуем!

– Там должен быть ручей, – поддержал Сигизмунд с надеждой.

– С чего так?

– А такие деревья просто так не вырастут.

– Молодец, – сказал я.

Он не понял, широко распахнул глаза.

– В чем, сэр Ричард?

– Мог бы сослаться на неисповедимость воли Господней, – объяснил я. – Ох, что за черт…

Наши кони, раньше нас зачуяв воду, неслись галопом, деревья становились крупнее, но теперь оба увидели крохотного издали коня. Из-за деревьев вышел человек, остановился, завидев нас, затем наклонился, даже я догадался, что поднимает копье, довольно легко вскочил на коня.

Мы перевели коней на рысь, в десяти шагах от незнакомца остановились. Настоящий рыцарь, весь в железе, шлем с плюмажем сверху и забралом спереди, но все великолепие доспехов я не рассмотрел, поверх железа наброшено что-то вроде простыни с огромным красным крестом во всю грудь и даже живот, а на горле блестит огромная пряжка плаща, что накрывает коня до репицы хвоста и прикрывает бока. Плащ толстый, как одеяло, тоже белый, я увидел там на спине край огромного красного креста, словно на крыше «Скорой помощи», дабы не расстреляли невзначай, приняв за бронетранспортер.

Щит длинный, треугольный, цельнометаллический, с гербом, искусной чеканкой. Настолько красивый, что такой щит надо беречь, лучше свою голову подставлять, чем такой щит. В правой руке длинный металлический штырь с клиновидным топором на конце. Уважение мое к рыцарю сразу возросло, топор в схватке с тяжеловооруженными и закованными в крепкую сталь рыцарями намного эффективнее красивых, но мало полезных в таких боях мечей.