Внезапная мысль пришла в голову, я спросил торопливо:

– Ты можешь заглядывать вовнутрь?

Он сказал в некотором затруднении:

– Да, но…

– Что?

– Мама сказала, что это нехорошо.

– Почему? Ах да, ты еще мал… Впрочем, взрослым тоже не стоит подсматривать, а то вуареризм разовьется. Но в некоторых случаях, исключительных, подсматривать можно.

Он спросил с жадным любопытством:

– Каких?

– Потом расскажу, – пообещал я. – Это очень долгий разговор, а сейчас мы торопимся. В другой раз. Сейчас скажу только, что за людьми в большинстве случаев подсматривать нельзя, это непристойно, хорошие дети себе так не позволяют, а вот заглянуть в шкатулку… И то лишь в некоторых случаях, иначе получится, что и чужие письма читать можно! – так вот в эту шкатулку и только сейчас – врубился? – заглянуть можешь. Внимательно посмотри, нет ли там чего-то помимо кольца?.. Чего-нибудь такого, что при моем прикосновении к самой шкатулке вдруг шевельнется, сдвинется, что-то сделает?.. Или когда буду поднимать крышку, не сработает ли какая-то штукенция?.. В смысле, крышка просто поднимется или же там что-то рванет?

Он внимательно исследовал, летал, протискался, исчезал в шкатулке полностью, наконец вылез с ликующим криком:

– Понял!

– Молодец, – одобрил я. – Умный ребенок. Весь в меня! Я же умный, хоть и здоровый. И что ты понял?

– Там в самом деле есть туго взведенная пружина. И еще несколько… Что произойдет, не знаю, я еще слишком мало жил… но могу сказать, что сделать, чтобы… отключить, да?

– Точное слово, – сказал я поощряюще. Детей надо поощрять, тогда не только забор выкрасят. – И как это сделать?

– Вот здесь и здесь одновременно нажать на эти уголки. Они так сцеплены, что если по очереди, но все равно не отключишь. А потом еще раз, но уже на все три сразу… Сумеешь?

– Ты недооцениваешь своего папочку, – ответил я уверенно. – Я это проделывал тысячи раз!

Наивный ребенок воскликнул:

– Я думал, такая шкатулка одна на всем свете!

– Бывают и похитрее штуки, – ответил я. – Я знаю, что такое трехпальцевое обезвреживание… Вот эти? Сперва две, а потом эти же и вот эту, третью?

Он с удивлением следил, как я уверенно нажал две и чуть придержал, вдруг да сигнал запаздывает, потом самым привычным жестом нажал три, крышка щелкнула и откинулась. Я постарался не отпрыгнуть, хотя нервы вот-вот порвутся, перед ребенком надо играть все умеющего и всезнающего, это потом у него начнется период сомнений, а потом и потрясающих открытий и разоблачений, когда выяснится, что родитель тоже срет, тоже ковыряется в носу и не все на свете знает!

На дне шкатулки на черном бархате тускло поблескивает кольцо. Это потом я разобрался, что вовсе не бархат, а нечто негорючее, не рвущееся, не сминающееся, не поддающееся ни мечу, даже мечу Арианта, а сейчас во все глаза смотрел на колечко. Из серого металла, с крохотным сиреневым камешком… ах да, чуть дальше еще два: черный и красный… совсем крохотный синий… выглядит просто, пугающе просто. Но я знаю, подлинная власть не нуждается в аффектации, и те, кто на самом деле правит миром, ходят в простых костюмах и не обвешивают себя золотыми цепями.