Ей требовалось покурить. Как всегда в это время. Расслабиться, успокоиться. Она вытащила маленький кошелек с пятьюдесятью скелами и бросила его Трясучке.

Тот поймал. Звякнули монетки.

— Расчет?

— Расчет.

— Хорошо. — Он сделал паузу, словно хотел сказать что-нибудь еще, но не мог придумать, что. — Мне жаль вашего брата.

Она взглянула ему в лицо, освещенное тусклым фонарем. Внимательно всмотрелась, пытаясь его понять. О ней и Орсо он практически ничего не знал. Вообще мало что знал, на первый взгляд. Но сражаться умел, это она видела сама. Пошел в притон Саджама один, что требовало мужества. Человек мужественный, наделенный совестью… возможно. Гордый. Такой мог оказаться еще и верным. А верные люди в Стирии редчайший товар.

Ей никогда не приходилось оставаться одной надолго. Бенна всегда был рядом. Или за спиной, на худой конец.

— Жаль?

— Да. И у меня был брат.

Он начал разворачиваться к двери.

— Тебе больше не нужна работа?

Монца, не сводя с него глаз, двинулась вперед. Нашарила на поясе за спиной рукоять ножа. Ему известно ее имя. Имена Орсо и Саджама. Этого достаточно, чтобы она не дожила до рассвета. По доброй воле или нет, но он должен остаться.

— Такая же? — Он угрюмо глянул на окровавленные опилки у нее под ногами.

— Убийство. Говори, не стесняйся. — Ударить в грудь, размышляла она тем временем, или в горло? Или подождать, пока повернется, и всадить нож в спину? — А ты что думал? Козу доить?

Он покачал головой. Длинные волосы всколыхнулись.

— Может, вам это покажется глупым, но я приехал сюда, чтобы исправиться. У вас есть свои причины, конечно, но мне сдается, неверный это шаг. В неверном направлении.

— Еще шесть человек.

— Нет. Нет. С меня хватит. — Казалось, он сам себя пытается убедить. — Все равно, сколько…

— Пять тысяч скелов.

Трясучка уже открыл рот, чтобы снова сказать «нет». Но не сказал. Уставился на нее. Сначала растерянно, потом задумчиво. Прикидывая, сколько же это денег на самом деле. И что на них можно купить. Монца всегда умела определить цену человека, которую имеет каждый.

Глядя ему в лицо, она шагнула вперед.

— Ты хороший человек, я вижу. И сильный. Такой, как нужен. — Скользнула взглядом по его губам, снова посмотрела в глаза. — Помоги мне. Я нуждаюсь в твоей помощи, а ты — в моих деньгах. Пять тысяч скелов. С такими деньгами тебе будет гораздо легче исправиться. Помоги мне. Потом ты сможешь купить хоть половину Севера. И стать королем.

— Кто сказал, что я хочу быть королем?

— Будь королевой, коль хочешь. Но я скажу, кем ты уже точно не будешь. — Она придвинулась к нему так близко, что дышала почти в лицо. — Нищим. По мне, не пристало гордому человеку вроде тебя унижаться в поисках работы. — И Монца отвела взгляд. — Решать, конечно, тебе.

Он еще молчал в раздумье. Но Монца уже убрала руку с рукояти ножа, зная, каким будет ответ. «Деньги для каждого человека значат свое, — писал Бьяловельд, — но всегда хорошее».

Наконец Трясучка поднял голову. Взгляд сделался жестким.

— Кто следующий?

В былые времена Монца усмехнулась бы брату, и тот ответил бы ей такой же усмешкой. «Мы опять победили». Но Бенна был мертв, и думать следовало о том, чья очередь настала к нему присоединиться.