– Читал я эту книжку, – пробурчал Ник. – У нас ее переводили. Слезливый дамский романчик. Но похожие моменты есть, согласен, я раньше как-то не задумывался. И этот приятель Максима тоже с собой покончил, как… как Юра, и положительного героя гангстеры якобы убили в Африке, а потом оказалось, что не его. И действительно, в финале героиня всех в одном месте собирает и предъявляет им героя, живого и здорового. Кстати, даже Кения там фигурирует… Только вот одной персоны, по-моему, очень важной, в книге нет, а многим из нас она по жизни как танком проехалась…

– Ты про кого? – спросил Иван. Павел пожал плечами. Рафалович поднялся и подошел поближе.

– А про сестрицу мою лучезарную, а твою, Поль, бывшую благоверную.

– Это про Таню, что ли? – спросил Иван. – Так при чем здесь она?

– Я от нее никакого зла не видел и до сих пор считаю ее достойной и очень несчастной женщиной, – твердо сказал Павел. – И до конца жизни буду ей благодарен за Нюточку.

Рафалович угрюмо промолчал.

– Кстати, кто знает, что с ней теперь? – спросил Иван. – Я ее не видел… страшно подумать, пятнадцать лет.

– Я тоже, – помолчав, сказал Павел. – А последний раз, когда она лежала в коме.

– Я видел чуть после того, – сказал Ник, – хотя и не жаждал. Она жила в Москве, вышла замуж за какого-то англичанина и уехала с ним. Меня на свадьбу не пригласили. Думаю, у нее все в порядке.

– Два года назад точно все было в порядке, – с внезапным остервенением сказал Рафалович. – Цвела и пахла. Я встречал ее на Ривьере.

Он замолчал. Все тоже притихли как-то разом.

– А я так вообще ни разу ее не видела, – сказала Таня. – Так что для меня она точно не очень важный персонаж… Не знаю, кто как, а я за разговорами изрядно проголодалась. Так что предлагаю спуститься в ресторан и пообедать. По дороге прихватим Кристи, Алекса и Джоша с Лизаветой…

– Как, и Лизавета здесь? – изумленно воскликнул Иван.

– Конечно здесь, и все вы ее видели, – с легким злорадством сказала Таня.

– Что, неужели та японская бизнес-дама, которая нас впускала?! – воскликнул Ник. – Ну Лизавета Валентиновна, ну всех нас обула…

– То-то она мне знакомой показалась, – сказал Рафалович.

– Ну прям не жизнь, а книга перемен, – философски заметил Иван.

И, не прекращая переговариваться, все двинулись к выходу.

В проеме распахнувшейся двери стоял весьма внушительный, несмотря на малый рост, усач, видно, в немалом чине. Сделав два решительных шага вперед, он остановился и уже отнюдь не решительно произнес срывающимся голосом:

– С-сидите.

– Сижу, – подтвердила она, с любопытством глядя на незнакомца.

Он набрал в легкие воздуха, сдвинул на затылок фуражку, поднял перед собой руку с зажатым в ней листком, откашлялся и начал читать:

– «С сожалением уведомляю Вас, что Ваше ходатайство о помиловании рассмотрено Господином Президентом Республики и…»

– Отклонено, – подсказала она. – Мерси, я уже догадалась – шампанское, омары, цыпленок по-амстердамски… Да и радио не молчит…

– «Принимая во внимание, что апелляционные суды, трех инстанций не сочли возможным…» – хрипло продолжал он.