– Как разбежались? Куда? – встрепенувшись, спросил Иван, совсем заслушавшийся Таниным рассказом.

– Джош с Нюточкой и Лизаветой вернулись в Найроби. Павел через три дня вылетел в Штаты, а я осталась в клинике.

– В какой клинике?

– Заболела?

Ник и Иван задали вопрос, не сговариваясь.

– На операцию. Там лучшие специалисты, а мне, видишь ли, очень хотелось иметь детей. – Она метнула взгляд на Ника.

Последняя реплика определенно адресовалась ему. Он убрал голову в плечи и отвернулся.

– И что, получилось? – спросил Рафалович.

– Да, вполне успешно. Теперь у Нюточки двое братиков. Митька и Алешка.

– Митька – это понятно. В память деда, – сказал Иван. – А почему Алешка?

– В память другого деда. Вы его не знали.

– А фотографии привезла? Взглянуть бы.

– Конечно. В спальне лежат, потом покажу.

– А как Нюточка? – спросил Рафалович. – Большая? И все так же похожа на тебя? Вас, наверное, путают?

– Редко. Фигуры разные. – Таня развела руки в стороны. – Она поступила в Кэл-Юн, это Калифорнийский университет, учится на этнографа, летом разъезжает по резервациям, собирает индейский фольклор. Вся в отца, совсем на своей науке сдвинулась.

– А ты-то сама не работаешь?

– Куда там, с двумя-то малявками! Меня и сюда переводчицей оформили, чтобы с визами лишних хлопот не было. Так, иногда, чтобы переключиться, поем в нашем загородном клубе попеременно с Аланной. А Павел подыгрывает. Ничего, народу вроде нравится, хотя ни слова не понимают.

– Или просто хотят подольститься к жене босса, – вставил Ник.

– Нет, – серьезно ответила Таня. – Таких в нашей фирме не держат.

– Завидую, – сказал Рафалович. – И вообще хорошая фирма, классно поднялись. Вы только с Готей Васильевым на насадки подписались?

– И все-то ты знаешь, – сказал доселе молчавший Павел. – Нет, не только… Перейдем к окошечку, другим мешать не будем.

Они встали и отошли к тому столику, за которым три часа назад дремал Иван.

Сейчас он очень даже бодрствовал. Жадно ел, курил, пил лимонад и блестящими глазами смотрел на Таню.

– А скажи, только честно, после такой-то благодати домой, наверное, и не тянет? – осторожно спросил он.

– Поначалу не тянуло. Долго не могла насытить– ся Павлом, новой жизнью, новыми впечатлениями.

А как все понемногу устаканилось, временами стало забирать. Тоска, ничего вокруг не мило, запрусь и реву в подушку…

– Так вы квартирку здесь купите или даже дом, теперь это просто, были бы деньги. Будете приезжать раз или два в год на недельку, на месяц. Сейчас многие так делают.

– А мы теперь и так будем приезжать. Есть много предложений по работе, вон через месяц в Москву летим с Минздравом соглашение подписывать. А Павел еще хочет по Сибири полазать, по Северу…

– Ага, – сказал Ник. – Вам теперь никакой Шеров не страшен.

– Шеров? – переспросила Таня. – Кто такой Шеров?.. Ах да… Слушай, а ты-то откуда знаешь про Шерова?

– Добрые люди рассказали. – Ник поморщился, как от зубной боли. – Только нет теперь Шерова. Пять лет как грохнули.

– Грохнули?

– Ну, замочили, прикончили. Поехал за бугор проветриться, а там его и… Не дожил, а то сейчас высоко бы парил. Ночным президентом, не иначе.