Лицо Сысоя дрогнуло, и впервые за несколько дней в его выцветших глазах обозначился интерес к происходящему вовне.

– «Топинамбур»? Гости с Рагабара?

– Не! – Агафон дышал, как паровая машина. – Огромный корабль! Во-от такой! – Он замахал руками, тщась показать невообразимые размеры корабля. – Это… это император!

– Кто? – не понял Сысой.

– Император! – вновь выдохнул Агафон, и, подтверждая его слова, отвратно заорал котовыхухоль. – Его корабль! Говорят, половину поля занял!

– Тебе-то откуда знать, что он императорский? – насмешливо проскрипел Сысой.

– Так это… люди же говорят! Совет уже делегацию направил. Хотели вроде пятерых, а потом все туда помчали, не удержались… За тобой машину прислали, фельдшера, носилки… Едем, а?

Случилось чудо, да и как ему не случиться в такой день: иссохшей лапкой Сысой откинул по очереди все три одеяла, мановением той же лапки отстранил внука и, покряхтев, встал с постели без его помощи. Какие еще носилки?! Он сам!.. Сам!

Единственная уступка: позволил помочь себе одеться как подобает архистарейшине. Потом он шел к машине, шел нетвердо, но грозно зыркал на Агафона, когда тот пытался поддержать деда. Посох?.. Ну ладно, пусть будет посох. Подай его сюда и отвали в сторону, бестолковый. Не видишь: дед ожил! Дед дожил!..

Он еще сам не понимал, до чего он дожил. Знал только одно: случилось нечто небывалое. Если бы просто вернулся «Топинамбур», выполнив свою миссию, это уже было бы славным итогом последнего и важнейшего дела в жизни Сысоя. А тут – сам император!

Ясно, что он прибыл не карать, – в противном случае послал бы чиновника. Для того и нужны подчиненные, чтобы прибирать за большим начальством, а снимать сливки оно любит само. Кто-нибудь вроде Эпаминонда Болячки или Гликерии Копыто может думать иначе, но лишь покажет этим, что ум человеческий помимо прочего годится также и для того, чтобы рано или поздно из него выжить. Ох, хоть бы дураки не успели натворить бед!..

Опасения были напрасны: на поле космодрома действительно возвышалась несусветная громадина чужого биозвездолета, и полицейские, согнанные сюда, наверное, со всех Пупырей, растянувшись длинной цепью, не допускали на поле собравшуюся и с каждой минутой прибывающую толпу. А возле корабля стояла кучка людей, судя по одеждам – нездешних. Дальнозоркие глаза Сысоя отметили: ни один из архистарейшин не осмелился приблизиться к гостям. Ага!..

Стало быть, ждут его, Сысоя Клячу.

– Туда давай, – указал Сысой на кучку людей у корабля.

Вблизи стало ясно, что кораблей не один, а два. Они стояли рядышком, и большой соотносился с малым как яблоко рядом с семечком того же яблока.

Сысой понял, что малый – это «Топинамбур», когда разглядел в кучке людей четверых отправленных в космос покоенарушителей. Ипат держал за руку незнакомую златовласую красавицу. Все почтительно слушали незнакомца, держащегося чрезвычайно самоуверенно. Тот вещал:

– Наша главная резиденция должна находиться здесь, на Земле Изначальной. Место для нее мы выберем чуть позже, а пока тут не мешало бы прибраться. Планете изрядно досталось… Дурные земли, говорите? Больше не будет никаких Дурных земель, все вычистим, дезактивируем, освоим, превратим в сад… Океаны профильтруем, наполним их экосистемой, приятной и полезной… Да, а где Луна? Я не видел Луны. Земля должна иметь спутник, и он у нее будет, это мы твердо обещаем… А этот почтенный старец, вероятно, глава правительства? Цезарь, представьте меня…