Зверь все-таки зацепил меня когтем – очень больно, между прочим! – и пришлось бы мне совсем худо, если бы Ипат не изловчился попасть кулаком точно по черному носу. А потом еще добавил – в круглое ухо, в глаз и опять по носу. Зверь отмахнул Ипата лапой, тот покатился, но схватил в падении дубинку, которую я бросил, вскочил на ноги – и видели бы вы его! Парадный клифт разорван в клочья, грудь окровавлена, но глаза горят, челюсть выпячена, зубы оскалены – словом, уноси ноги, не то зашибу!

Уносить ноги зверь стал не сразу. Попер было на Ипата, но углядел слева что-то важное, притормозил, проворно развернулся и, высоко вскидывая мохнатый зад, вприпрыжку почесал в лес.

Было отчего! Поблизости от нас на поляне все еще бодались быки, один серый зверь лежал с проломленным черепом, но второй прыгнул рогатому на холку, и еще два скакали вокруг, им было не до двуногих – зато со стороны ледяных полей, откуда дул холодный ветерок, к нам приближалось еще одно чудище. По статям – почти такой же зверь, с каким мы только что дрались, но вдвое крупнее, с более длинной мордой, а главное, весь белый, кроме носа и глаз. И еще когтей, конечно.

Не обращая внимания на разборки на поляне, зверь бежал точно к нам.

И пусть кто-нибудь осудит нас за то, что мы, не сговариваясь и вообще не проронив ни единого слова, дружно дернули прочь от него. Я скажу хулителю, что он дурак, – на тот случай, если он сам этого не знает. И отец его был дураком, и дед, и вообще вся семья дурацкая…

Взбежали на мост.

Паршивое это дело – бежать по твердому вакууму. Идти по нему еще можно, хотя походка получается та еще, а бежать, не видя, куда поставить ногу, трудно. Тут привычка нужна. Да еще плечо у меня болело, коготь оставил на нем царапину мало что не до кости. Я запнулся на бегу и едва не загремел, а когда худо-бедно приноровился, понял, что бежать нам некуда.

Император, Ной и Семирамида медленно пятились нам навстречу. Успели они добежать до континента, пока мы дрались, нет ли – не знаю. Если даже успели, то ничего хорошего они там не нашли, поскольку вновь находились на прозрачном мосту и отступали к его середине. А с дальнего края моста на них медленно наступал еще один монстр.

В Дурных землях на Зяби я не бывал, но убежден: таких чудовищ не встретишь даже там. Огромного роста, серый, как цемент, ноги – толстые столбы, уши – как одеяла, гибкий нос – что твоя труба, а по обе стороны от него – слегка изогнутые клыки такой длины, что нанизать на них всю нашу компанию – раз плюнуть. Я не сразу понял, что вижу родственника-переростка тех слонов, что шныряют у нас на Зяби по канавам. От него я бы и сам нырнул в канаву, выбрав место поглубже. Увидев монстра, Илона завизжала на высокой ноте.

По-моему, очень правильно сделала: напомнила Семирамиде, чем та сильна. Наша сладкоголосая раскрыла рот и оглушительно выдала такой режущий ухо звук, что император присел, а монстр взмахнул своими одеялами и озадаченно замер. Правда, лишь на секунду-другую. Потом он вскинул башку, изогнул нос вопросительным знаком, раззявил пасть и резко крикнул в ответ. Мощно крикнул, ничего не скажешь, да только куда ему до Семирамиды. Эх, если бы можно было остановить зверье криком!..