Цезарь отвалился от переборки. Вид у мальца был обалделый.

– «Топинамбур» не знает, – сказал он. – Ему лишь известно, что в этой планетной системе за последние сто лет пропали без вести три корабля. Эти три точно пропали здесь, и еще два – предположительно здесь.

Повисло молчание. Экипаж впитывал информацию.

– А сколько кораблей вообще побывало здесь за последнюю сотню лет? – спросил Ной, раньше других пришедший в себя. – Наверное, как раз пять?

– Нет информации, – ответил Цезарь.

– Ну ясно – пять, – сказал Ной. – Может, шесть, если только командир этого шестого допер, что не надо садиться на планету. Материк-череп – это же приманка в мышеловке, неужели не ясно?

– Приманка в виде черепа? – не поверила Илона.

– Вот если бы она была в виде твоей кудрявой собачки, то тут каждый олух догадался бы, что дело нечисто. Вопрос: чья это приманка? Люди такое умеют?

– Нынешние – нет, – мотнул головой Цезарь, справившись у «Топинамбура».

– Тогда кто? Твои светоносные?

– Они бы не стали.

– Природный объект? Неизвестная цивилизация? А почему тогда человеческий череп?

– Слушай, откуда я знаю? – взвился Цезарь. – Корабль не знает, а я должен знать, да? Мало ли всякой дряни было придумано во времена галактических войн! Вырвались, и скажи спасибо.

– По-моему, мы обязаны сообщить об этой планете куда следует, – заявила Илона.

– А куда? – спросил Ипат и сейчас же получил подсказку от корабля. – А, знаю! В Имперский комитет по безопасности астронавигации. Туда и сообщим.

– Награда за это нам будет, нет? – осведомился Ной.

– В тюрьму тебя не посадят, – объяснил ему Цезарь, тоже уловивший информацию от «Топинамбура». – Сказано ясно: при обнаружении ранее неизвестных факторов, могущих представлять опасность для кораблевождения, командир корабля или лицо, его заменяющее, должен сообщить об этом в Комитет при первой возможности. В случае уклонения – судебное преследование.

– Уж это так, – едко сказал Ной. – Власти везде одинаковы. Зачем платить, если проще припугнуть? Экономия!

– А как насчет долга перед человечеством? – спросил Цезарь.

Ной скривил рожу.

– Хорошее словечко – долг. Гениальный человек его выдумал. Спорю на что угодно, он очень не любил раскрывать бумажник.

– Когда на Зябь пойдут деньги от тех, кого мы завербовали, ты станешь богачом, – рассудительно заметил Ипат. – Не жадничай.

– Это я-то стану богачом? – Ной засмеялся. – Богачом по меркам Зяби? Очень может быть. Прикуплю землицы, найму работников, стану крепким хозяином и кулаком-мироедом…

Цезарь засмеялся.

– Не станешь ты покупать землю. Спорим?

– Стану или не стану, не твоя забота, шкет. Сам хорош! Ты Сысоя выручил? Выручил. Так почему не потребовал новых условий нашего контракта? Эх ты, фраер! Всего-навсего двадцать пять тысячных процента каждому, и только с первых поступлений, и под честное слово Сысоя, если он к тому времени не сыграет в ящик! Очень щедро, нечего сказать! Роскошная сделка! Да после того как ты его выручил, мы могли бы получить в десять раз больше и притом по официальной бумаге! Сысой выцарапал бы ее у Совета! Не так, что ли?