Карелис, не вставая с места, очень спокойно, с невозмутимым видом, докладывает, что господин инспектор поручил ему провести опыты на животных. В общей сложности было поставлено четыреста экспериментов. Искусственные раны специально инфицировались, а затем подвергались прижиганию. Были проведены бактериологические и гистологические исследования. Результат полностью отрицательный. Прижигание не приносит никакой пользы, а напротив – причиняет дополнительный вред.

После профессора Карелиса свое мнение высказывают другие специалисты, например профессор Гулеке из Йены. Он также категорически отвергает прижигание, ни о каких преимуществах этого метода не может быть и речи. Поскольку Зауэрбрух немногословно, но очень четко тоже высказывается против прижигания ран, то обсуждение на этом и заканчивается.

Ученый совет уполномочивает председателя сообщить господину инспектору, что все, разумеется, кроме Паукера, высказались за то, чтобы оставить строгий запрет в силе.

Господин Паукер может быть свободен. Он поднимается, раскланивается, звенит шпорами и удаляется.

Как отличается мое возвращение на фронт от январского путешествия, полного лишений и нужды! Пробуждаясь и сбрасывая с себя ледяные и снежные покрывала, земля облачается в нежно-зеленый наряд, являя свои чудеса. На улице так тепло, что можно распахнуть окна настежь. Соловьи и дрозды заливаются без умолку, самые разные птицы распевают свои песни на все лады. Война грохочет где-то далеко; тем отчетливее ощущается тепло земли и прелесть нетронутых просторов первозданной природы.

Незадолго до прибытия в Порхов я случайно оказался у открытого окна: просто стою и ни о чем не думаю. Вдруг на опушке появляются два огромных лося. Рысью они перебегают с одной стороны леса на другую через узкую прогалину – удивительное зрелище! Древние животные охвачены беспокойством и, озираясь по сторонам, стремительно уносятся прочь.

Весна посетила и наш городок на Шел они. На березах распускаются зеленые листочки. Для одного из военных госпиталей построили бараки: строительство уже почти завершено, получилась целая деревня. В земле продолбили скважины и соорудили колодцы с прохладной, чистой артезианской водой.

Ужасы русской зимы постепенно уходят, сменяясь чарами пробуждающейся земли и белых ночей. Утром и вечером над заболоченными зарослями пролетают бесчисленные вальдшнепы, с первыми лучами солнца начинают клокотать и токовать тетерева. Тысячи перелетных птиц возвращаются обратно: утки, аисты, журавли. Высоко в небе, раскинув крылья, кружат степные орлы, а луни проносятся над самой землей в поисках пищи. По бескрайнему небу летят белые облака. По вечерам можно увидеть сверкающих чудесными красками сизоворонок, покачивающихся на ветках деревьев и телефонных проводах. Луга уже покрылись нежной зеленью и пестрыми цветами.

В Дно новый главный врач армии обустроил себе помпезную приемную. Мой отчет о заседании, кажется, не слишком его интересует, даже, напротив, навевает скуку. Он по-прежнему не беспокоится относительно сотрудничества с бактериологами для проведения экспериментов, которые мы должны провести совместно с профессором Домагком по желанию инспекции, используя новый сильнодействующий сульфаниламидный препарат мезодин, позже получивший название марбадал. Инспекция медицинской службы требует от меня итогового отчета с полным описанием случаев обморожения, включая процесс лечения. Чрезвычайно трудная задача, пока осталось слишком много неясного.