– В том-то все и дело, что она не такая, как все.

– В каком смысле? Блондинка ради разнообразия? Из каких-нибудь экзотических краев? Или ей уже за двадцать?

– Нет. Я с ней работаю. Она дизайнер.

– Хоть что-то новое, а то все одни официантки.

– И мне кажется, я ей нравлюсь.

– Тебе кажется? Так ты еще с ней не спал?

– Вот только отец ребенка взял и вернулся.

Короткая заминка.

– Ее ребенка?

– Ну да, у нее ребенок.

– У нее ребенок? Ты полюбил женщину с ребенком?

– Я не сказал, что полюбил. И тебе совсем не обязательно говорить таким тоном.

– После всего, что ты мне наговорил о детях? Какой еще тон у меня может быть, Джонс?

Он откинулся на спинку стула.

– Ушам своим не верю! – Голос на том конце провода звучал резко, возмущенно.

– Алекс, прости. Я не хотел тебя обидеть.

– Ты меня не обидел. Я теперь замужем. Ты не можешь меня обидеть. Для меня все это давно в прошлом.

– Я просто хотел выслушать какой-то совет, а ты единственная, кого я знаю…

– Нет, Джонс, ты хотел, чтобы кто-то примирил тебя с фактом, что ты впервые полюбил, но неудачно. Так вот, я на роль утешителя больше не гожусь. Несправедливо, что ты ко мне обращаешься. Понял? А теперь мне пора. У меня встреча.

В день открытия Дейзи проснулась в час, когда обычно спят, и лежала в кровати, глядя, как рассвет просачивается сквозь льняные шторы ручной работы. В семь она встала, прошла в ванную и проплакала почти десять минут, стараясь не разбудить малышку, а потому всхлипывая в египетское хлопковое полотенце. Потом она ополоснула лицо холодной водой, набросила халат, взяла в руки детский монитор и прошлепала в соседнюю комнату, к Даниелю.

В комнате было тихо и темно. Он спал, укрывшись одеялом.

– Дан! – позвала она шепотом. – Даниель!

Он, вздрогнув, проснулся, повернулся к ней лицом и чуть приоткрыл глаза. Потом рывком приподнялся и, наверное по старой привычке, откинул край одеяла, приглашая ее к себе. От этого бессознательного жеста у Дейзи стиснуло горло.

– Нам нужно поговорить, – сказала она.

Он протер глаза:

– Прямо сейчас?

– Другого времени не будет. Я должна сегодня собрать вещи. Мы должны собрать вещи.

Он с минуту ошалело смотрел в пустоту.

– Могу я для начала выпить кофе? – сонным голосом спросил он.

Она кивнула и, почти смущаясь, отвела взгляд, пока он выбирался из кровати и надевал боксеры. Все движения, запахи были настолько знакомы, что вызывали у нее странное ощущение, будто она смотрит на собственное тело под другим углом.

Он и ей приготовил кофе, протянув чашку, когда она устроилась на диване. Волосы у него торчали во все стороны, как у маленького мальчика. Дейзи смотрела на него, а внутри у нее все переворачивалось, и слова превратились в желчь на языке.

Наконец он уселся.

Посмотрел на нее.

– Ничего не получится, Дан, – сказала она.

Потом, в какой-то момент, как ей запомнилось, он обнял ее за плечи, и она еще подумала, какая нелепость, что он утешает ее, когда она признается, что больше его не любит. Он и в макушку ее чмокнул, и это ощущение, как назло, тоже утешало.

– Прости, – сказала она, уткнувшись ему в грудь.