— Иди, — сказал он. — Разрешаю тебе сходить на кухню, — усмехнулся Илья. — Завари себе чай или кофе свари, и иди к Веронике. И ни о чем не думай, теперь это мои заботы.

— Твои… — Зоя обвела гостиную долгим взглядом, как будто пыталась ее запомнить, или, напротив, вспомнить, потом задержала взгляд на все еще находящемся без сознания Поле и, подойдя к нему вплотную (ей и идти-то, было — два шага сделать), остановилась над ним на мгновение и неожиданно резко и сильно ударила ногой в пах.

Удивительно, как много дел можно сделать за полтора часа. Но это факт, и за полчаса можно успеть не меньше, просто тогда нужно «бежать», а Илья никуда не спешил. Убраться из дома им следовало до рассвета, но «до» не означает немедленно. И, следовательно, времени у них — а значит, и у него — было более, чем достаточно.

Первым делом он убил «пятого». Водитель, как и предполагал Илья, сидел в «Дончаке», курил и слушал какую-то незатейливую современную музыку. Он был настолько уверен в своих комбатантах[26], что даже не следил за подъездом дома. Караваеву не пришлось ни ловчить, ни прятаться. Не надо было только шуметь и совершать резких движений. Последнее было даже важнее первого. Музыка в салоне автомобиля гремела так, что этот рыжий мудак не услышал бы даже перестрелки. А вот на резкое, выбивающееся из фона движение он, пожалуй, мог и среагировать. Но Илья ему такого шанса не дал, и все закончилось, по сути, не успев и начаться. Единственным неудобством оказалось то, что труп пришлось оставить в машине. Ну не тащить же его, в самом деле, через пустынную улицу в дом! Какой-нибудь полуночник вполне мог оказаться в это время у окна. Поэтому Илья только перетащил тело назад и, уложив за задними сидениями, прикрыл найденным тут же брезентом, чтобы Вероника его не увидела и не испугалась.

Уладив таким образом дела на улице, Караваев вернулся в дом и занялся «красавчиком» Полем. Тип этот был тертый, так что, очнувшись после нокаута, наверняка, осознал, в какое дерьмо влип, и естественно попробовал «пободаться». К тому времени, когда Илья вошел в гостиную, «красавчик» успел уже добраться до стола, но освободиться от пут, разумеется, не смог, точно так же, как и вытолкнуть языком кляп, прижатый к губам его же собственным носовым платком. Минуту или две, Илья стоял над ним, ничего не говоря, а, только внимательно рассматривая покрытое потом лицо и бешено вращающиеся глаза, силящиеся вступить с ним в разговор. Потом так же молча вышел из гостиной, прошел в спальню, где на трюмо лежал большой маникюрный набор Зои, и заговорил только тогда, когда снова подошел вплотную к лежащему на ковре Полю.

— Ты даже не представляешь себе, парень, — начал он спокойным повествовательным голосом, открывая на глазах у Поля большой кожаный футляр, — что можно сделать с таким большим мальчиком, как ты, с помощью таких вот маленьких штучек. Тебе будет очень больно, приятель, но, главное, тебе будет очень обидно умирать евнухом, понимая, что все твое геройство напрасно и вполне можно было просто получить пулю в лоб и зря не мучиться. Ты меня понимаешь?