В хорошо освещенном коридоре второго этажа было пусто, и лишь где-то со стороны лестницы доносились чьи-то шаги. Я юркнул в спальню. Не в венделевскую – она находится дальше по коридору, через кабинет. Постоял в кромешной темноте, прислушиваясь, но ни дыхания спящего человека, ни его возни не услышал. На миг зажег фонарь, чтобы наверняка убедиться – комната пуста. И уже после всего этого приоткрыл дверь в коридор. Чуть-чуть, совсем капельку, лишь бы прижаться к образовавшейся щели ухом. И снова пришлось ждать. Наконец соседняя дверь, что вела в кабинет Венделя, открылась. Покидавший его человек уже на пороге сказал: «Все понял, Папа».

Сердце мое радостно забилось: Вендель в кабинете, и оставалось только молить небеса, чтобы Папа оказался там один. Или, по крайней мере, чтобы людей там было не слишком много. Шаги раздавались уже где-то внизу, когда я решился покинуть комнату. И тут же вздрогнул, настолько неожиданным был взрыв хохота, донесшийся с первого этажа. Взяв револьвер в левую руку, я постучал в дверь кабинета костяшками правой, в которой держал нож.

Постучал не из вежливости – какая, к дьяволу, вежливость, если я ненавижу Венделя всей душой? Расчет был прост: услышав стук, Папа спокойно продолжит работать, не станет отрываться от своих дел, чтобы посмотреть, кто так нагло ворвался к нему в кабинет. Не дожидаясь приглашения, я распахнул дверь, одновременно сдирая с головы чулок: почему-то мне очень хотелось, чтобы Вендель сразу понял, кто его нежданный гость.

В кабинете передо мной предстала почти идиллическая картина: стол с бутылкой вина, двумя бокалами и вазой, полной всяких фруктов. Респектабельный, умудренный годами седовласый господин. И наивная юная леди, которую, в силу своего возраста и опыта, тот научает жизни. Все именно так и выглядело бы, если бы Кристина не была бледна как полотно, а взгляд у нее не был бы совершенно потерянным.

Увидев меня, она вскочила на ноги и бросилась ко мне. Больше всего на свете мне хотелось прижать ее к себе и успокоить, но я заслонил ее своей спиной и шагнул к Венделю: хозяина кабинета нельзя было оставлять без внимания ни на миг.

– Подожди, любимая: у меня к нему серьезный разговор.

Вендель, нисколько не сомневаюсь, человек бесстрашный. Но чего-то же он должен хоть немного испугаться: револьвера, ножа или моего зверского выражения лица?

– Подними руки! Выше, выше! Отлично! Теперь встань и отойди назад, к самой стене.

Папа послушался меня беспрекословно. Он лишь сказал:

– Не ожидал так быстро!

«Мне плевать на все твои ожидания, меня интересует ответ на единственный вопрос», – и я его задал:

– Хорошо, я понимаю все, даже похищение Кристины. Но зачем ты приказал убить Винсенте?

– Кого?

– Винсенте Гильерме.

С таким выражением лица лгать невозможно. Вендель явно не знал, о ком идет речь.

– Кристина, отвернись!

Не знаю, успела ли она выполнить мою даже не просьбу – приказ, но в тот самый миг я и ударил Венделя ножом. Бриск удивительно легко вошел в плоть, глубоко, по самую рукоятку. Несколько раз рукоять успела дернуться вместе с последними биениями рассеченного пополам сердца. Я же стоял и смотрел в его глаза, наблюдая, как угасает в них жизнь. Затем мертвое тело Венделя начало сползать вниз, пока наконец не завалилось на пол. Перед смертью Папа успел прошептать единственное слово: